Повседневная жизнь Москвы. Очерки городского быта в период Первой мировой войны

На всех московских вокзалах было вывешено объявление, напечатанное на русском и родных для беженцев языках: «В Москве оказывают помощь и всяческое содействие беженцам Центральное бюро при московской Городской управе, польское, литовское, латышское, еврейское и другие национальные общества, сотрудники которых постоянно дежурят на вокзалах и снабжены соответствующими удостоверениями и голубыми повязками на рукавах с надписями соответствующих организаций. К этим сотрудникам рекомендуется обращаться за всякими справками».

Кроме того, на всех станциях железных дорог и в вагонах были вывешены обращения к беженцам с призывами остерегаться злоумышленников, которые могли бы вовлечь беженцев в невыгодные сделки. За всякого рода советами предлагали обращаться к уполномоченным, находившимся при питательных пунктах на всех узловых станциях.

Столовая для беженцев, организованная артистами Большого театра

Центральное бюро получило разрешение от Городской управы на устройство для детей беженцев «очагов» (яслей) в Петровском парке и на Средней Переяславской улице, чтобы облегчить взрослым поиски работы. Заботясь о беженцах, Центральное бюро предложило ввести на вокзалах дежурство врачей – специалистов по нервным болезням. Необходимость их присутствия объяснялась состоянием приезжих, о котором, в частности, писал репортер «Утра России»:

«Пережитые волнения, утомительная дорога и полная неопределенность положения на многих беженцев, в особенности из интеллигентного класса, действуют удручающим образом, и они приезжают в Москву совершенно больными нервно. Одна учительница из Владимира-Волынского привезла в Москву всю свою школу. Дети прибыли вполне благополучно, сама же учительница с трудом только могла рассказать, откуда она. В Центральном бюро возник вопрос – обратиться к врачам с просьбой устроить дежурства для оказания помощи прибывающим. (…) Управа за последние дни вообще пошла навстречу начинаниям Центрального бюро, чем значительно облегчилась деятельность последнего».

В те же августовские дни Главный комитет Всероссийского союза городов провел совещание, на котором было решено разработать план эвакуации для равномерного распределения беженцев по стране. Выступивший на нем С. В. Бахрушин начал свой доклад с констатации очевидного: в перемещении беженцев не только нет даже намека на плановость, но «о самих размерах этого движения в правительственных кругах замечается полная неосведомленность». Главноуполномоченные по эвакуации беженцев князь Урусов и Зубчанинов, действуя наобум, направляли беженцев в тот или иной город без учета местных возможностей принять такое число новых жителей. На перемещение огромной массы людей в распоряжение этих чиновников из казны предоставлено только по одному миллиону рублей. Средства явно недостаточные, если учесть, что, по сведениям национальных организаций, в Россию уже прибыло три миллиона человек, и еще ожидается около двенадцать миллионов.

Иначе говоря, царское правительство затеяло эвакуацию своих граждан, но не смогло ее толком организовать. Об этом свидетельствовал и такой факт, отмеченный газетой «Утро России»: «Из мест, откуда бегут беженцы, им все билеты выдаются до Москвы, и московская администрация поставлена в затруднительное положение – выдавать билеты дальше на свой страх и риск она не решается, но нельзя беженцев оставлять и в Москве. Такой случай был с 400-ми рабочими вагоно-строительного завода, едущими в Ярославль. Рабочие все же отправлены дальше».

Кухня питательного пункта для беженцев, организованного артистами Большого театра

О том, что государство, по сути, бросило эвакуированных на произвол судьбы и они были вынуждены обратиться за помощью к русскому обществу, свидетельствует открытое письмо Совета польских съездов к главноуполномоченным всероссийских Земского союза и Союза городов кн. Г. Е. Львову и М. В. Челнокову:

«Глубокоуважаемые Георгий Евгеньевич и Михаил Васильевич!