Повседневная жизнь Москвы в сталинскую эпоху, 1920-1930 годы

Постепенно в стране одним из основных мотивов поведения людей стал страх. О разнообразных причинах его высказался в пьесе Афиногенова «Страх» профессор Бородин. Он говорил в своем монологе: «Молочница боится конфискации коровы, крестьянин — коллективизации, совработник — непрерывных чисток, партработник боится обвинения в уклоне, научный работник — обвинения в идеализме, работник техники — во вредительстве… Страх заставляет талантливых интеллигентов отрешаться от матерей, подделывать социальное происхождение, пролезать на высокие посты… Да-да, на высоком месте не так страшна опасность разоблачения. Человек становится недоверчивым, замкнутым, неряшливым и беспринципным».

Казалось бы, слова профессора должны были прозвучать как приговор существующему порядку вещей, но это не так. По мысли автора и партийной критики, главным в существующую эпоху были не неудобства и амбиции людей, а те самые конфискации, коллективизации, «чистки», обвинения в уклоне, в идеализме, вредительстве. Это они создавали новую страну, нового человека, который был лишь материалом этой великой стройки.

В той же пьесе есть такая сцена: профессора Бородина приглашают в ГПУ Здесь «опыт» над ним проводят чекисты. Его заводят в кабинет, предлагают посидеть и в его присутствии допрашивают свидетелей. Перед ним проходит череда людей, которых он считал своими единомышленниками. ГПУ их «препарирует», показывая профессору их подлинное лицо. «Это вам, интеллигенты, не лягушек потрошить, смотрите, как работают настоящие «ученые»!» — как бы говорят своим поведением чекисты. Услышанное там заставляет Бородина отказаться от своих «интеллигентских» взглядов и вернуться в лабораторию, которую он хотел оставить. Оказалось, что люди эти не стоили того, чтобы из-за них бросить работу.

Таким образом, человек приобретал прикладное значение. И чем дальше — тем больше. Человека воспитывали, исправляли и даже конструировали.

В 1927 году П. Керженцев, партийный деятель от литературы (одно время он возглавлял Комитет по делам искусств), в статье «Человек новой эпохи», опубликованной в журнале «Революция и культура», писал о том, что мировоззрение этого человека, его поведение будут определяться идеей борьбы за коммунизм, так как в нем будет сильная классовая пролетарская установка, а через десять-пятнадцать лет, когда идеи коммунизма, марксизма, ленинизма через школу, печать, искусство проникнут во все поры, они (идеи) станут как бы инстинктом всякого активного общественного работника. Наряду с политическими вопросами, продолжал Керженцев, человеку новой эпохи будут свойственны навыки хозяйственника, он будет ориентироваться в экономических и хозяйственных проблемах, а поскольку хозяйственная и культурная работа будет сменяться упорными войнами, яркой его особенностью будет революционность. Слабость воли, вялость в работе, мещанская забота о личных интересах в ущерб общему делу станут жалкими пережитками прошлого.

По мнению Керженцева, новый человек обязательно будет общественником. Общественная работа станет его стихией, НОТ — научная организация труда — будет органическим элементом новой эпохи… Интернационализм — его естественным состоянием. Личные отношения между людьми будут проникнуты чувством товарищества, простоты, ясности и бодрости. Новый человек будет вообще чужд пессимизма… бодрость, уверенность в окончательном торжестве коммунизма, трезвый оптимизм — вот, по мнению Керженцева, непременные психологические черты работника переходной эпохи.

Естественно, в этих пожеланиях автора статьи смешались благие побуждения с идеологической заданностью. В те годы любили проектировать, конструировать, провозглашать. Бухарин в 1935 году на страницах «Известий» сформулировал такое понятие, как «героический советский народ». Николай Иванович противопоставил нашу идеологию фашистской. «Там, в Германии, — писал он, — фашизм провозглашает расу господ, которая противопоставляется другим людям, а в нашей стране «идет великое объединение основных творческих сил общества», состоящего из рабочего класса, колхозного крестьянства и интеллигенции, ставшей на огромнейший процент «пролетарской». Одну из основных черт новой эпохи составляет единство трудящихся разных национальностей в нашей стране. Героический советский народ — это и «молодые хозяева страны». Героический советский народ — гарантия того, что «оголтелому фашистскому топору не удастся отсечь голову человечеству и не удастся утопить его темной средневековой ночью в его собственной горячей крови»».

Эти слова, ставшие пророческими, не похожи на бодренькое: «Мы фашистов не боимся…» В них предчувствие великих страданий и лишений. Может быть, в них отозвалось предчувствие собственной гибели?