Повседневная жизнь папского двора времен Борджиа и Медичи. 1420-1520

Тон был задан Йоханнесом Бурхардом, уроженцем Хаслака, расположенного недалеко от Страсбурга. В 1481 году он приехал в Рим и два года спустя за очень большие деньги, а именно четыреста пятьдесят дукатов, купил должность церемониймейстера, которую впоследствии занимал более двадцати лет, вплоть до 1506 года. Желая следовать принятому этикету, он начинает с того, что пишет Liber notarum, пособие для церемониймейстеров, затем простую хронику придворной и частной жизни времен правления Александра VI Борджиа. В ней автор подробно описывает обряды, религиозные процессии, церемонии восшествия на престол, но вместе с тем достаточно внимания уделяет и малопристойным историям, скандалам, политическим убийствам и убийствам с целью ограбления.

^{43} Именно благодаря ему мы можем проследить день за днем за всеми празднествами и развлечениями римского двора, или, точнее, дворов Рима. Именно благодаря ему распространяется образ Рима, достойный сожаления. Этот «Дневник церемоний» способствовал тому, что были выдвинуты серьезные обвинения против папы и его приближенных, потворствующих моде, практике протекций и всевозможным порокам, против тех, на ком лежит ответственность за падение нравов.

Затем появилась созданная уже совсем в другом стиле «Похвала Глупости» (1511) Эразма Роттердамского. С тех пор в течение нескольких поколений эту золотую жилу неутомимо разрабатывали все авторы вплоть до Якоба Бурхарда и его «Цивилизации Италии в эпоху Возрождения» (1860), произведения, которое до сих пор служит эталоном и полностью соответствует общему антипапскому настроению, антипапской направленности: весь Рим утонул в разврате, и это зрелище было поистине невыносимо. Андре Шастель привел не один пример того, что яростная критика и категорическое осуждение сыграли не последнюю роль в разжигании ненависти во время разграбления Рима в 1527 году: варварские толпы ландскнехтов видели в этом предлог, чтобы из церквей и дворцов тащить сокровища и туго набивать свои карманы, прикрываясь критикой богатства Церкви.

Другое идейное течение однозначно настаивает, что римский двор погряз в роскоши и что этот факт подлежит решительному осуждению. Оно тесно связано с тем осуждением, которое начиная с XIX века распространяется на все, что имеет отношение к личной монархической или княжеской власти, ее вызывающим проявлениям, существованию группы низкопоклонников. Расходы двора до неприличия огромны, это неоспоримо. Подобный факт выглядит вызывающе и даже аморально. Так утверждают все без исключения, забывая о том, что всякое централизованное бюрократическое государство неизбежно порождает свои собственные структуры и предполагает определенный образ жизни, не считаясь с расходами на представительские нужды и некогда престижные «народные праздники».

Несомненно, ни папский, ни большинство кардинальских дворов не представляют собой образцов обычной скромной жизни с ее ежедневными заботами о хлебе насущном. Редко встречаются такие люди, как папа Каллист III, который приучает себя к простой жизни без каких бы то ни было излишеств, а еще реже попадаются такие, кто, как некоторые из кардиналов, ставших олицетворением добродетели, отходят от мира или отказываются от доходов с должности, раздавая все свои деньги нищим и ведя скромный образ жизни при своих церквях.

Князья Церкви ведут себя, с небольшой лишь разницей, подобно другим князьям, их современникам, демонстрируя самые разнообразные вкусы и пристрастия.

К тому же двор в Риме сохраняет привычки, которые сформировались в Авиньоне, и всячески пытается утвердиться с помощью именно роскоши. Демонстрировать многочисленную свиту, выставлять напоказ пышные и «нескромные» одежды, несоответствующие духовному сану и выполняемым обязанностям, предаваться разного рода развлечениям и мирским удовольствиям — все это для большинства сановников и придворных кажется обычным делом, даже хорошим тоном и не только допустимой, но и необходимой манерой поведения. Некоторые умы видят в Риме новый Вавилон, столицу порока и разврата, город Антихриста.