Повседневная жизнь папского двора времен Борджиа и Медичи. 1420-1520

Хотя кое-кто из пап осторожно, но на самом деле достаточно эффективно пытается что-то предпринять. Сикст IV, который вел вполне скромный образ жизни, в 1474 году, находясь под впечатлением неожиданной смерти своего племянника Пьетро Риарио, осыпанного им огромными милостями, предпринимает попытку притушить весь этот блеск, хоть как-то умерить вызывающую роскошь. «Приказываем прелатам и духовным лицам курии носить одежду, соответствующую характеру их духовного сословия, отказаться от красного и зеленого цветов, а также от одежды, слишком зауженной в талии…» Тем более никаких платьев выше колена… Никаких позолоченных поясов, шелковых перевязей и митр. Никаких ниспадающих беретов; вместо них — «небольших размеров приличные» шапочки. Предписывается, чтобы все духовные лица были подстрижены и чтобы их тонзура была видна. Чтобы на седлах, уздечках и подгрудных ремнях их коней не было никаких золотых или серебряных украшений, ни даже отчеканенных на металлических бляшках изображений, никаких шелковых попон, а только простые, любого цвета, кроме красного и зеленого… Кардиналы должны воздержаться от пышной охоты со сворами собак и в сопровождении большого числа слуг. Даже во время приемов они должны ограничиваться скромной трапезой, читать вслух духовные книги; застолья не должны сопровождаться ни концертами, ни мирскими песнями, ни выступлениями комедиантов.

«Во время шествия кардиналов во дворец или следования с каким-нибудь визитом, во время их проезда по городу по случаю праздника какого-нибудь святого или в связи с любым другим событием их должны сопровождать не более тридцати слуг, приближенных и соратников верхом на лошадях. Также предписывается, чтобы по крайней мере двенадцать человек из них были духовными лицами и были одеты в соответствующую одежду».^{44}

Бесполезные меры предосторожности? Простая перестраховка, чтобы не впасть в действительно серьезные злоупотребления? Во всяком случае, римский двор всегда отличался скандальной роскошью. Кроме личного желания показать себя, превзойти соперника, к роскоши подталкивает обычный политический расчет. Как во всех государствах той эпохи, речь шла о том, чтобы утвердить свое могущество, во всеуслышание заявить другим монархам полуострова или даже всей Западной Европе о власти князя над своим народом. Первым папам, вернувшимся в Рим, чтобы выступить против знатных кланов, не отказавшихся от своих претензий и открыто заявлявших о своем стремлении обрести независимость, необходимо было демонстрировать невиданную роскошь, потрясать воображение зрелищем немыслимого богатства, что являлось чисто политическим ходом. Наконец, надо было сделать так, чтобы тобой восхищались, рукоплескали тебе, необходимо было заставить признать себя.

В дальнейшем, когда происходит упрочение папского государства и возрастают амбиции в политических играх, большинство пап находят удовольствие в соперничестве с соседями в роскоши, любят потрясать воображение всевозможными чудесами, необычными зрелищами. Все должно ослеплять: платье и драгоценности, внутреннее убранство и пышность кортежей. Когда в 1501 году дочь Александра VI Борджиа Лукреция выходила в третий раз замуж, ее отец захотел, чтобы по своей пышности ее приданое превзошло все существовавшие до сих пор, особенно те, что были у представителей семейств Сфорца или Висконти. Речь шла о платье стоимостью пятнадцать тысяч дукатов, головном уборе в десять тысяч дукатов, пятидесяти парчовых и бархатных платьях и о сотнях других предметов одежды.^{45}

Во всяком случае, и демонстрация богатства, и выставление напоказ сокровищ и дорогой одежды из пурпура с золотом имели свои основания. Праздник, имеющий политическую подоплеку, превращается в настоятельную необходимость. Князь часто появляется в роскошном одеянии, устраивает представления, на которые устремляются толпы горожан. Panem et circenses?[2] На самом деле намерения были далеко идущими и расчет был точным. Это делалось не только для того, чтобы заставить замолчать недовольных, предотвратить возможные волнения, но и чтобы обзавестись надежными сторонниками, помериться силой с другими власть имущими, дать почувствовать свой успех и свою популярность.

Уличные праздники и великие литургии

Как для паломников и служителей церкви, так и для князей и синьоров побывать в Риме означает приобщиться к былой славе, увидеть следы богатого исторического прошлого, вспомнить героические подвиги и подивиться превратностям судьбы. Но это также значит и в какой-то мере пережить все заново, благодаря праздникам нового Рима и Церкви. Приезжие восхищаются грандиозными зрелищами, слава о которых разносится по всей Европе и передается из уст в уста в рассказах очевидцев.