Повседневная жизнь Пушкиногорья

Саперы с помощью Устиновича за неделю домик няни восстановили. Какой это был праздник для всех нас! Политотдел бригады добился специального постановления уездного исполкома об охране домика и назначении в Михайловское сторожа»^[403]. Конечно, от этого рассказа остается впечатление ловко составленной легенды, учитывая, что он был опубликован в преддверии пушкинского торжества, когда необходимо было продемонстрировать любовь народа к поэту и бережное отношение бойцов Красной армии к его мемориальным местам.

Однако в целом историки соглашаются с версией Гареева, хотя и с некоторыми оговорками: «Осенью 1920 г. сотрудником губернского отдела охраны памятников старины и искусства, членом пушкинского кружка из Порхова В. И. Нилендером и при помощи сил квартировавшей в Святых Горах Башкирской дивизии был произведен ремонт Домика няни»^[404].

Не важно, Устимович или Нилендер был действительным вдохновителем восстановления последней разрушающейся постройки на территории усадьбы, очевидно для нас одно: «во дни мытарств, во времена немыслимого быта» делом сохранения последних крупиц славного прошлого занялась, как всегда это бывает на Руси, крошечная группа интеллигентов-добровольцев. Во главе группы была В. В. Починковская, которая, несмотря на пережитое отчаяние, не уехала из Святых Гор, а устроилась там заведующей библиотекой-читальней, выступала с докладами в местной школе крестьянской молодежи, продолжала объяснять крестьянам значение А. С. Пушкина. Она и ее единомышленники образовали общественный комитет по охране могилы А. С. Пушкина. Эти люди при полном отсутствии средств, бескорыстно, организовывали расчистку после погромов парков, боролись с самовольной вырубкой деревьев в Михайловских рощах, приводили в порядок фамильное кладбище Ганнибалов-Пушкиных в Святогорском монастыре. Так продолжалось несколько лет то с большим, то с меньшим успехом; фиксировались новые расхищения, устранялись их последствия, насколько это было возможно в тяжелейших условиях начала 1920-х годов, когда выживание самих хранителей вызывало большие сомнения.

Ситуация изменилась 17 марта 1922 года. Совнарком принял подготовленное А. В. Луначарским постановление № 849 о создании государственного заповедника «Пушкинский уголок», в составе усадеб Михайловское и Тригорское. Святогорский монастырь в заповедник не вошел, а в условиях проводимой советской властью антирелигиозной политики вскоре и вообще прекратил свое существование. 12 марта 1924 года Опочецкий уездный исполком вынес следующее постановление: «Принимая во внимание, что монахи, расквартированные в Святогорском монастыре, разлагающе действуют на окружающую массу населения своими явно незаконными действиями, часть коих замечена в контрабанде, в повальном пьянстве, в эксплуатации наемно-рабочей силы и в антисоветской пропаганде, что установлено следственными органами, Опочецкий уисполком постановляет: Святогорский монастырь закрыть…»^[405]

В августе 1924 года обитель была закрыта. Монастырские постройки были приспособлены под другие нужды. Так, в Успенском соборе с 1923 года располагался небольшой музей, в котором экспонировалась церковная утварь и книги. Немногочисленным посетителям позволялось подняться на колокольню и осмотреть монастырские колокола^[406]. В двухэтажном деревянном братском корпусе разместилась школа колхозной молодежи. В хозяйственных постройках на внешнем монастырском дворе содержались коровы, принадлежавшие школе. На территории монастыря несколько лет размещались допризывные части территориальных войск, что причиняло заповеднику и школе массу неудобств. В разное время части располагались и в здании школы, и в здании бывшей богадельни; солдатские нары были даже в одном из приделов Успенского собора. В марте 1927 года с колокольни собора были сняты колокола…

Заповедник же зажил новой жизнью, которая, правда с трудом, вступала в свои права. Порядок использования земель нового заповедника был не разработан, планы территорий не сделаны. Это стало причиной того, что в конце 1920-х — начале 1930-х годов они стали объектом купли-продажи различных ведомств.

Но пока шло время надежд. 1924 год был дважды юбилейным: столетие южной ссылки и 125-летие со дня рождения Пушкина. Заповедник со своим первым директором В. М. Никифоровским, человеком из круга В. В. Починковской, одним из бывших добровольных хранителей этой территории, начал готовиться к торжествам. Летом этого года открылась первая экскурсионная база, которая в месяц принимала до пятисот человек Она располагалась в бывшем Святогорском монастыре при школе, получившей имя А. С. Пушкина. Люди могли приезжать на три дня практически на полное содержание. «Даются сенники и подушки; белье и одеяло надо иметь свои. Ночлег стоит от 5 коп. (с учеников-экскурсантов) до 20 коп. (с преподавателей, служащих, рабочих). Обеды можно иметь от 35 до 50 коп.»^[407]. Одновременно на базе могли располагаться до сорока человек.