Повседневная жизнь Пушкиногорья

Сам Гейченко формулировал это следующим образом: «Передо мной в Михайловском прошли сотни тысяч людей разных возрастов, знаний и стремлений. И все они хотели увидеть то, что окружало поэта. И вот я говорю им: „У этого окна любил сидеть Пушкин“. Тут все они начинают смотреть на обыкновенное окошко и вдруг видят, что оно не обыкновенное, что никто из них такого окна раньше не видел, не видел около окна этого зеленого куста, что другого такого куста нет на всем свете, что над кустом небо, какое было при Пушкине, и облако, и отраженный стеклом силуэт пролетающей птицы, которую, может быть, видел и он»^[478]. В силуэте пролетающей птицы заключена вся практическая философия хранителя Пушкинского заповедника, не отвлеченно привлекательная, а деятельная и преобразующая мир. Заметим, что перед этой философией не устоял даже Сергей Довлатов, настроенный по отношению к ней заведомо иронически. Через десять лет после своей работы в Пушкинских Горах он подарил повесть «Заповедник» своему другу А. Ю. Арьеву с таким инскриптом: «…В память о лучших местах на земле! (А я, между прочим, побывал в 12-ти странах)»^[479].

С. С. Гейченко в шутку называл себя «домовым», которому посвящен известный пушкинский текст. Позволим себе закончить книгу этим стихотворением, которое директор и хранитель Михайловского считал напутствием и благословением, обращенным через столетия лично к нему:

Поместья мирного незримый покровитель,Тебя молю, мой добрый домовой,Храни селенье, лес и дикий садик мой,

И скромную семьи моей обитель!Да не вредят полям опасный хлад дождейИ ветра позднего осенние набеги;Да в пору благотворны снегиПокроют влажный тук полей!Останься, тайный страж, в наследственной сени,Постигни робостью полунощного вора

И от недружеского взораСчастливый домик охрани!Ходи вокруг его заботливым дозором,Люби мой малый сад, и берег сонных вод,И сей укромный огородС калиткой ветхою, с обрушенным забором!

Люби зеленый скат холмов,Луга, измятые моей бродящей ленью,Прохладу лип и кленов шумный кров —Они знакомы вдохновенью.(1819)

Приложения

Константин Случевский

По северу России

<Святогорский монастырь>

^{(фрагмент) (1888)[480]}

<…> В Новгородке, как сказано, оставили мы шоссе. Только 2 июня, то есть после семидневного путешествия на лошадях, приблизимся мы снова к железной дороге; нет сомнения, что такие длинные переезды, как наш, по почтовым и проселочными путям в наши дни — большая редкость.

Часам к 6 вечера поверх густой зелени поросших лесом холмов увидали мы купол и колокольню Святогорского монастыря, где похоронен Пушкин. До монастыря оставалось еще 8 верст. Мы сделали 22 версты в полтора часа; в распутицу можно было проехать семь часов. Наш поэт, как известно, родился 26 мая 1799 года, и Великий Князь^[481] поклонился его праху в самый день его рождения.

Святогорский монастырь, находящийся в 108 верстах от Пскова, возник только во второй половине XVI века, на так называемых Синичьих горах, и известен всей России потому, что приютил останки Пушкина. В 1547 году Тимофей юродивый имел тут видение иконы Пречистой Богородицы, и неизвестно откуда шедший голос призывал его на это же самое место по прошествии шести лег. Юродивый действительно явился и увидел другую икону Одигитрии. Об этом пошла молва, появились странники и страннички; псковский наместник князь Токмаков донес Государю, присланы были следователи и повелено было устроить монастырь. Дальнейших сведений о судьбах монастыря нет; в 1780 году он истреблен пожаром. Соборная церковь Успения поставлена, вероятно, в XVII столетии. Монастырская ограда имеет до 400 сажен длины. Статьями монастырского дохода являются две местные ярмарки. Ежегодно из монастыря совершается крестный ход. Икона поднимается, как здесь привыкли говорить, «в поход» в первое воскресенье после девятой пятницы; ее несут во весь путь на руках, но прежде это было картиннее: ее несли только до реки Сороти; по ней и по реке Великой она следовала на судах до Выбутских порогов, затем поднималась снова на руки и шествовала на Спасо-Мирожский монастырь, в Псков.