Повседневная жизнь России в заседаниях мирового суда и ревтрибунала. 1860–1920-е годы

Для разбирательства дела (1870 год, Петербург) вызываются: истец — господин средних лет с усами и ответчик — купец, содержащий мелочную лавку. Жалоба состоит в том, что господин с усами, сделав небольшую покупку в мелочной лавке, вышел на улицу и остановился у торговой галереи, где находился картофель, принадлежащий, впрочем, другому торговцу. Остановившись, он стал рассматривать свой кошелек, в котором, по его уверению, было одиннадцать рублей серебром. Кошелек выпал из рук и упал в картофель. В этот момент откуда ни возьмись появился какой-то мальчик, схватил кошелек и исчез. Господин с усами требует, чтобы купец, из лавки которого он вышел, заплатил ему одиннадцать рублей, ибо ему показалось, что мальчик, похитивший его кошелек, тоже вышел из лавки купца.

СУДЬЯ. На каком основании вы требуете, чтобы купец заплатил вам деньги?

ИСТЕЦ. Помилуйте, господин судья, я больной человек, у меня паралич, я получаю только одиннадцать рублей в месяц. Чем же я буду жить?

СУДЬЯ. Так Но согласитесь, что ведь я должен иметь законную причину, чтобы присудить купца к уплате вам этой суммы. Ведь мальчик, похитивший ваш кошелек, не принадлежит к числу его сидельцев, как вы мне сами говорили.

ИСТЕЦ. Нет, не принадлежит. Что про это толковать, я видел его мальчиков, их двое. Они совсем не похожи на того, кто украл у меня кошелек. Но ведь все равно, ведь этот мальчик вышел из его лавки, он должен его знать. Он был у него, и потом вышел и украл. Помилуйте, господин судья, я больной человек, у меня паралич, я всего получаю одиннадцать рублей. Что же я теперь буду делать?

ОТВЕТЧИК. Разве я могу знать всех, кто бывает у меня в лавке? А если б я знал, то какая надобность мне укрывать его от вас или от господина судьи?

ИСТЕЦ. Он вышел из твоей лавки, значит, он и украл, а ты должен меня удовлетворить. Помилуйте, господин судья, у меня паралич…

СУДЬЯ. Позвольте… По-вашему, выходит, что кто вышел из его лавки, тот и украл ваш кошелек? Так?

ИСТЕЦ. Точно так.

СУДЬЯ. Но ведь и вы тоже вышли из его лавки.

ИСТЕЦ (смутившись). Помилуйте, господин судья, стало быть, я должен заплатить штраф, что неправильно требую? Я не могу доказать, у меня паралич, я больной человек. (Обращается к купцу.

) Откуда я заплачу тебе штраф, я получаю только одиннадцать рублей?!

СУДЬЯ. Позвольте, позвольте! Никто с вас денег не требует, с вас только просят доказать законность вашей претензии.

ИСТЕЦ. Помилуйте, господин судья, откуда я ему заплачу? Я больной человек…

ОТВЕТЧИК. Да мне не требуется ваших денег, я сам готов дать вам рубль серебра, чтобы, значит, покончить эту материю.

СУДЬЯ (истцу). Что же, вы довольны?

ИСТЕЦ. Покорнейше благодарю, ваше благородие, очень доволен. (Низко кланяется судье и потом купцу.) Покорно благодарю, весьма доволен, я больной человек.

Мировой судья предлагает обоим расписаться в книге. Истец и ответчик расписываются.

ИСТЕЦ. Господин купец! Вы мне сейчас рублик пожалуете?

ОТВЕТЧИК. Теперь со мной нет, сейчас сбегаю домой и принесу сюда.

СУДЬЯ. Не угодно ли, я вам дам, а вы потом мне пришлите.

Купец, взявши от судьи рубль, передает его господину с усами. Между тем, вышедши из-за решетки, купец встречает в числе зрителей своего знакомого, берет у него рубль и возвращает судье.

Влопался

Полиция доставила мировому судье 35-го участка Санкт-Петербурга (середина 1870-х годов) А. Д. Дурново протокол, в котором излагалось, что околоточный надзиратель Гротинг, взойдя в квартиру прусской подданной Агаты Целес, увидел там в одной рубашке и в нижнем белье в нетрезвом виде человека. На вопрос: «Кто вы?» тот ответил: «Второй гильдии купец Громов». Околоточный пригласил его в участок для удостоверения личности, но он не шел, сопротивлялся. Тогда околоточный призвал трех дворников, и те на руках принесли его, Громова, раздетого в участок. При этом он дорогой кричал: «Караул, режут, грабят!» А в участке называл околоточного городовым, говорил: «Удивляюсь, зачем господин Трепов держит такого надзирателя», что он имеет право кричать, потому что «сам платит господину Трепову жалованье». Из участка Громова направили для вытрезвления в часть, а утром водворили по месту его жительства.

Далее пристав просил судью возвратить ему протокол о Громове, «произведшем шум ночью», необходимый ему «для представления к имеющейся уже о Громове переписке». Так как разбирательство по протоколу уже было назначено, то судья выдал полиции копию с него.

Судья (поверенному Громова дворянину Поганько). Признаете ли вы вашего доверителя виновным в возводимом на него полицией обвинении?

ПОГАНЬКО. Нет, напротив, я прошу наказать уголовным порядком околоточного надзирателя за насилие, самоуправство и обиды, какие он сделал Громову.

СУДЬЯ. Так расскажите, как это случилось?

ПОГАНЬКО. Громов зашел поздно вечером случайно в квартиру Целес…

СУДЬЯ. Он — ее знакомый или родственник?