Повседневная жизнь российского спецназа

Кроме мини-заводов, находили схроны с оружием. Некоторые даже сами местные сдавали.

Однажды нашли стодвадцатимиллиметровый неразорвавшийся снаряд. Взрывотехник отряда Евгений Татаренко поставил на него накладной заряд. Поджег огнепроводный шнур. Вместе с командиром взвода Сергеем Колосовым Женя запрыгнул в машину, водитель вдавил педаль газа, а полноватый Татаренко замешкался. Едва успел уцепиться за борт машины, пробежал немного, а потом его втащили в кузов. Только немного отъехали — снаряд в клочья и комья земли разлетелись повсюду. Татаренко с облегчением отер лоб.

Через несколько дней вместе с сибирским ОМОНом поехали в Толстой-Юрт. Пошутить Женя любит, причем делает это с невозмутимым лицом, так же как и Николай Амелин. Уже многие в отряде знали, что они по части шуток как родные братья.

Женя возьми и скажи сибирякам, что служил в израильской армии, мол, и прозвище такое с тех времен осталось. И до того разошелся (их сомнение на лицах его только подхлестнуло), что называл, в какой роте и каком взводе воевал он в секторе Газа. Наплел десять «бочек арестантов». Сибиряки рты пооткрывали, а Женя внутренне посмеивается. Сибиряки сошли чуть раньше, а москвичам надо было проехать еще. Женя и не заметил, что, кроме сибиряков, его внимательно слушал их боец — Денис.

— Абраш, ты правда, что ли, в израильской армии служил?

Как говорится: «Остапа несло». Женя разошелся:

— Не веришь? Приедем, зайди в кадры, у меня в личном деле все записано.

После этого Денис с пеной у рта доказывал всем остальным в отряде, что Еврей служил в израильской армии. А если ему не верили, он очень обижался. Друг Дениса, Геннадий Чубарев, подошел к Жене:

— Ну, ты дал! Денис мне начал рассказывать, что ты в израильской армии служил. Я его спрашиваю: «Где, где он служил? В какой, в какой армии? Ты кого, — говорю, — слушаешь! Он тебе сам рассказал?»

Тут еще Сашка Орлов подошел и смеется: «Еврей с Колей Амелиным в один день родились».

Денис так расстроился, обиделся, что Жене даже неловко стало.

— Я знал, что в этом отряде никому нельзя верить, — жаловался Денис. — Единственный человек, кому я верил, — это Абрам. А он меня «развел».

Док с прической ирокеза

В командировку 2001 года Женя поехал еще и доктором. Фельдшер отряда уговорила.

— Жень, доктором поедешь?

— Галина Викторовна, я ведь о медицине имею отдаленное представление. Только в таблетках разбираюсь, и то потому, что в детстве часто болел. Я даже давление мерить не умею.

— А я тебя научу, — настаивала Галина Викторовна.

В общем, с медицинской сумкой за одним плечом, с винтовкой за другим оказался он в командировке. Ездил взрывать мини-заводы, а потом обрабатывал ссадины, болячки бойцам, выдавал лекарства.

Когда один из бойцов выходил из вагона, упал, распорол ногу о железку, Женя в срочном порядке зашил ему рану как умел. Правда, когда раненого привезли в госпиталь 46-й бригады, в Червленную, рану ему зашили по новой, но сказали, что для первого раза нормально.

Ночью, сквозь сон, Женя услышал стрельбу. Но так и не проснулся. Через несколько минут его разбудил Коля Амелин:

— Жень, на мосту наших обстреляли. Есть раненые. Поедем. Надо вывозить.

Как всегда, Николай был спокоен. Разбудил только нескольких человек. Тихо собрались. Машину прогрели. Загрузились в «красавчик» — омоновский «Урал» и поехали. Все по-деловому. Дорога до моста всего одна. Если бы заминировали — так бы все там и остались…

«Урал» едет, полная луна за ним по небу бежит, мелькает сквозь ветви тополей вдоль дороги, просвечивает, пронизывает светом туман, который понизу стелется. Женя в любой ситуации замечает красоту. От такой красоты мурашки бежали по спине — от восторга и от жуткого замирания, от неизвестности.

«Что там на блокпосту? — думал Женя. — Приедем, а у раненого «розочка» вместо ноги. Чего я с ним буду делать?»

На блоке раненому в ногу срочнику внутренних войск уже оказали первую помощь. Его уложили в спальный мешок, на носилки и загрузили в машину. В кузове Женя не разглядел его лица, оно было под капюшоном. Темно, не светить же фонарем.

Обстреляли пост здорово. Этого срочника ранили, а Сергею Колосову осколком пробило ботинок. Ногу, к счастью, не ранило, появился только синяк.

Солдата занесли в вагон. Женя откинул его капюшон:

— Мурат, это ты?

— Ну, — попытался улыбнуться паренек.

Накануне Женя с ним дежурил на блокпосту. Мурат — дагестанец, здоровый, крепкий боец. Он терпел, пока Женя его осматривал. Осколок попал в ногу, но определить сквозное это или слепое ранение док так и не смог. Кровь сильно не шла. Женя залил рану перекисью водорода, перебинтовал, дал Мурату две таблетки солпадеина.

Врачей вызвали, но раньше утра они приехать не могли. Надо было ждать. А Мурат — бледный. Ему, видно, плохо. Женя сидел рядом с ним всю ночь. Расспрашивал о его жизни, рассказывал о своей. Тормошил его, чтобы он не отключался.