Повседневная жизнь российского спецназа

Вагоны один за одним отправлялись в глубь Чечни, по мере того, как продвигались войска. Вагон омоновцев стоял в этом спецсоставе последним. Прошла неделя. Женя несколько раз звонил домой, успокаивал родителей и жену.

Наконец было определено место пребывания ОМОНа — станция Червленная-Узловая.

На рассвете, в четыре утра, вагон дернулся, его подцепил маневровый и начал выводить на пути. Женя посмотрел в окно. На улице — осенняя хмурость, слякоть, окно забрызгано мелкими слезами дождя. Женя вздохнул.

«Куда едем? — думал он. — Что нас там ждет?»

Война обозначила свои пределы — оборванные электрические провода, железнодорожные светофоры, чернеющие провалами глазниц, воронки от взрывов. И нет конца и края этому военному пейзажу.

Те ребята, кто воевал в первую чеченскую, говорили, что Червленная покажется вот-вот. На Червленной сначала и остановились, потом уже вагон перетянули на Червленную-Узловую. Начало темнеть. Пятый час вечера.

На станции пути взорваны. Железнодорожные войска их ремонтировали. А омоновцы в спешном порядке стали окапываться.

Коля Бравичев по прозвищу Бивис всю дорогу косился на Женю. Подкалывал. Деревенский парень, но с высшим образованием, Николай любит прибедняться.

— Мы, деревенские, у нас все проще, а вот Еврей у нас интеллигентный.

Женя все больше раздражался, но сдерживался. Не драться же с этим заносчивым Бивисом. Тем более, несмотря на обиду, Женя знал, что Николай отличный пулеметчик и классный механик-водитель БТР.

Вместе с Сергеем Даныниным, еще одним снайпером отряда, можно сказать, Женькиным наставником, они пошли обустраивать снайперскую точку.

Самое высокое место в ближайшем окружении — водокачка. Старая, построенная, наверное, еще в те времена, когда тянули железную дорогу на юг. По винтовой железной лестнице прогрохотали наверх, очутились в бетонном стакане — резервуаре для воды. В этом стакане еще одна металлическая лестница.

— Как бы отсюда не сверзиться? — Женя поглядел вниз, под ноги, на зияющую пустоту.

— Сейчас досок натаскаем, сделаем настил, — успокоил Сергей.

Пока разыскивали по окрестностям подходящие доски, с узла связи снайперов попросили перетаскать какие-то ящики. Вместе с Серегой взялись. Вдруг за спиной как ухнет! Грохот начался беспрерывный, оглушительный. У Женьки все опустилось, и высветилась в мозгу такая же оглушительная мысль: «Ну все, приехал!»

Оказалось, что метрах в трехстах отсюда стоит наша батарея. Это они шарахнули в который раз по осенней «зеленке».

Для начала свой пост оборудовали на скорую руку. Жене и Сергею надо было заступать в четыре утра, сменить другую омоновскую снайперскую пару.

Первая ночь на войне. Только чуть Женя задремал, начался такой сильный огонь, что в вагоне подпрыгивали стаканы от грохота. Опять наша артиллерия работала по «зеленке». Женя начал одеваться.

— Куда это ты собрался? — остановил его командир взвода Николай Амелин.

— Стрельба.

— Ложись и спокойно отдыхай. Если понадобишься, тебя поднимут.

Николай спокойный, уравновешенный боец. На свою вторую войну приехал. В первую он с другими омоновцами десять суток просидел в окруженном «духами» Гудермесе, на железнодорожном вокзале.

Какой там сон?! Кое-как Женя дождался утра.

…В башне водокачки небольшие окошки, расширенные прямым попаданием из миномета. Вокруг чернота, холодный воздух в лицо. У Жени с Серегой прицелы-«ночники», бинокли ночные. Дух захватывает от такого зрелища. Иногда в «зеленке» взрывались растяжки, но сквозь гущу веток практически ничего не было видно.

Боевики ушли за Терек. Станцию не беспокоили. Обстреливали десантников на мосту. Те несли большие потери. Чуть не каждую ночь «духи» их долбали. Раненых вывозили на бэтээрах в Червленную, в госпиталь. Везли через Червленную-Узловую, мимо омоновцев.

Когда рассвело, снайперы снова занялись обустройством своего поста. Кашинцев, по прозвищу Макстар, без устали бегал по винтовой лестнице вниз и вверх, подтаскивал доски для настила. Ему это труда не составило, он много занимался спортом, бегал на лыжах. А здесь, в командировке, Макстар каждое утро мерил круги по двору ПВД. Бойцы присоединялись к нему, когда снайпер уже пробегал часа два, вместе с ним тренировались минут сорок, а он еще потом бегал часа два. Километров тридцать за тренировку по времени пробегал.

Наблюдательный пункт сделали очень удобным. Хозяйственный Макстар даже шторки на окна повесил. Не только из-за эстетического порыва — ночью в небе часто вспыхивали осветительные ракеты, приходилось резко пригибаться, чтобы не засветило, ненароком не мелькнула тень от головы.

Единственное неудобство — печку на водокачке нельзя установить. Демаскировка. Если на земле на постах и в блиндажах бойцы худо-бедно грелись, то снайперам приходилось тяжко.

10 ноября ударил десятиградусный мороз, выпал снег. Женя вышел на улицу и, завороженный, остановился. Белое пространство, прозрачный воздух и горный хребет — вот он, рядом, хотя до него много-много километров.

Ну и намерзлись снайперы на своей вышке в эти пять дней, пока не сошел снег и не спал мороз!