Повседневная жизнь «русского» Китая

Нас миллионы — вездесущих.Бездомных всюду и везде.То изнывающих, то ждущих.То приучившихся к беде.Земные ветхие границыМы исподволь пересекли;Мы прежние свои столицыВ столицу мира отнесли.Во всех республиках и царствах,

В чужие вторгшись города,Мы — государства в государствах.Сплотившиеся навсегда.Разбросанные по чужбинам.Встречаемые здесь и там.По всем краям и украинам,По широтам и долготам,Все звезды повидав чужиеИ этих звезд не воэлюбя, —Мы обрели тебя, Россия,

Мы обрели самих себя!На мерзлых полюсах планеты,Подтропиками там и тутКакие к нам слетают светы,Какие яблони цветут?Не мы ли — белый мозг арийства.За белизну и красотуТерпели голод и убийства,И ненависть, и клевету?

Мы стали русскими впервые(О, если бы скостить века!).На звезды поглядев чужие,На неродные облака.И вот, на древние разбродм,На все разлады несмотря,Мы знаем — русского восходаЛишь занимается заря.Пусть мы бедны и несчастливыИ выбиваемся едва,

Но мы выносливы и живы,И в нашем образе жива —Пусть звезды холодны чужие —Отрубленная головаНеумирающей России.

Валерий Перелешин, чье имя уже встречалось на этих страницах, попал в Харбин семилетним ребенком. Закончив образование, стал профессиональным синологом, а в 1932 году начал печататься в русскоязычных изданиях Харбина и Шанхая. Работал в Русской духовной миссии в Пекине, затем жил в Шанхае, Тяньцзине. В 1952 году приехал в Бразилию. Умер он в Рио-де-Жанейро в 1992 году, не дожив нескольких месяцев до 80-летия…

Перелешин принадлежит к числу тех поэтов «русского» Китая, кто все-таки вернулся в Россию стихами — отказавшись от литературной деятельности почти на десятилетие, Валерий Францевич вновь обратился к ней в конце 1960-х годов и был признан одним из лучших поэтов русского зарубежья: к 1991 году количество изданных им книг на разных языках превысило два десятка. Среди наследия Перелешина — стихи, переводы с английского и китайского, мемуары, автобиография. Но даже если не знать биографии Валерия Перелешина, стихотворение «Мы» представляется для нас чрезвычайно важным, потому что в нем запечатлено и осмыслено то душевное смятение, которое было характерно для большей части русской интеллигенции островов Рассеяния.

Смятение, но и ощущение национальной гордости, ощущение того, что «русского восхода лишь занимается заря»; какой она будет — Бог весть, но что-то очень важное должно произойти в мире, чтобы Россия (даже социалистическая) заняла свое исконное место среди стран мира, утвердила свои идеалы, свою возможность выжить даже и с «отрубленной головой»…

Удивительно, но именно на чужбине люди впервые так остро почувствовали национальную гордость, осознали, что их Родина жива и с «отрубленной головой», а потому каждый должен сделать в жизни что-то прославляющее Россию, сохранив ее язык, ее традиции, ее культуру.

Русская колония в Шанхае, как и в Харбине, старалась вести дореволюционный образ жизни — отмечали православные праздники, читали своим детям книжки, которые читали им в далекой России их родители, берегли язык…

В 1933 году в Шанхае был основан кафедральный собор в честь иконы Божией Матери — Споручницы Грешных, и, молясь этой иконе, люди верили в то, что, грешные поневоле, они обретут пристанище и покой…