Повседневная жизнь «русского» Китая

Существовал и Ютуб любителей драматического искусства. Правда, он был английским, но русские, Задевшие языком, могли смотреть здесь пьесы английских и американских драматургов.

В начале 1930-х годов в Шанхае открылось 10-этажное здание шанхайского отделения ХСМЛ. Его открытие сопровождалось рекламой в средствах массовой информации, взволнованным ожиданием. Плавательный бассейн был роскошный (спустя десятилетия именно в нем тренировался Мао Цзэдун перед своим «историческим заплывом» в Янцзы). Комфортабельные залы предназначались для самого разного рода занятий. Конечно, это было довольно дорогое удовольствие, но среди членов ХСМЛ было немало русских, готовых от многого отказаться ради возможности побывать в этих стенах, чтобы позаниматься спортом и пообщаться со своими соотечественниками.

В 1940 году, в канун Второй мировой войны, именно в этом здании проводился Шанхайский шахматный турнир с участием чемпиона мира, выдающегося русского шахматиста А. Алехина. Некоторые мемуаристы пишут, что партию с Алехиным разыгрывал один из ближайших сподвижников Рихарда Зорге — ему удалось свести ее вничью…

Кстати, любопытный факт рассказал В. П. Волегов в статье, опубликованной в газете «Русские в Китае». Его отец занимался спортом в этом здании ХСМЛ. «Спортивная экипировка моего отца находилась в персональном контейнере члена Ассоциации и сдавалась в раздевалку на храпение. Такое ощутимое удобство членам клуба позволяло не носить с собой экипировку и инвентарь. С началом военных действий отделение было реквизировано японцами.

После войны, в 1945 г., когда насгоящие владельцы вернулись, то в Ассоциации отцу вернули всю экипировку из контейнера, хранившуюся почти все четыре года в ожидании владельца».

Но вернемся к нашему повествованию.

В сентябре 1939 года Александр Николаевич Вертинский, «русский Пьеро», написал стихотворение «Шанхай»:

Вознесенный над желтой рекой полусонною,Город — улей москитов, термитов и пчел,

Я судьбу его знаю, сквозь мяску бетоннуюЯ ее, как раскрытую книгу, прочел.Это Колосс Родосский на глиняном цоколе,Это в зыбком болоте увязший кабан,И великие ламы торжественно проклялиЧужеземных богов его горький обман.Победителей будут судить побежденные.И замкнется возмездия круг роковой,И об этом давно вопиют прокаженные.Догнивая у ног его смрадной толпой.

Вот хохочут трамваи, топочут автобусы.Голосят амбулансы, боясь умереть…А в ночи фонарей раскаленные глобусыДа назойливо хнычет китайская медь.И бегут и бегут сумасшедшие роботы,И рабы волокут в колесницах рабои,Воют мамонты, взвив разъяренные хоботы.Пожирая лебедками чрева судов.А в больших ресторанах меню — как евангелия,

Повара — как епископы, джаза алтарьИ бесплотно скользящие женщины-ангелы —В легковейные ткани одетая тварь.Непорочные девы, зачавшие в дьяволе,Прижимают к мужчинам усохшую грудь,Извиваясь, взвиваясь, свиваясь и плавая,Истекают блаженством последних минут.А усталые тросы надорванных мускуловВсе влекут и влекут непомерную кладь…И как будто все это знакомое, русское,

Что забыто давно и вернулось опять.То ли это колодников гонят конвойные,То ли это идут бечевой бурлаки…А над ними и солнце такое же знойное,На чужом языке — та же песня тоски!Знаю: будет сметен этот город неоновыйС золотых плоскогорий идущей ордой,Ибо Божеский, праведный суд СоломоновыйНависает, как меч, над его головой.