Повседневная жизнь русского средневекового монастыря

Летом, когда день долог, через четыре часа после заутрени братия собиралась к обедне, зимой обедню служили через два с половиной или три с половиной часа после заутрени. Обедня обыкновенно продолжалась два часа, а если служил игумен, то два с половиной. После обедни иноки спешили в трапезу на обед, который заканчивался через час-полтора. После обеда все расходились по кельям. Примерно через три — три с половиной часа после трапезы следовала вечерня, продолжавшаяся обычно час с четвертью, а если служили панихиду, то около двух часов. После вечерни до ужина было полчаса; ужин тянулся «час большой». Когда ужина не было, этот час проводили в кельях, но спать не разрешалось. Если одолевала немощь или болезнь, можно было немного отдохнуть. Через час после вечерни снова шли в церковь к «нефимону» («повечернице»), который продолжался немного больше часа (Никольский. Келейная и общинная жизнь. С. 896–897). После повечерия братия расходились по кельям для сна. У каждого было еще свое келейное молитвенное правило, которое старались неукоснительно выполнять. Ночная молитва, когда стихали все тревоги и заботы минувшего дня, считалась самой дорогой.

Конечно, новоначальные не сразу входили в этот трудный цикл монастырских служб и работ. Так и будущий преподобный Александр Ошевенский постепенно обучался монастырской жизни. Его ночные молитвы становились все протяженнее и усерднее, а пост все более суровым. Учитель же Алексия, видя его смирение и покорность, относился к нему уже не как к ученику, а как к своему брату.

И еще одну важную науку должны были освоить новоначальные иноки — искусство общения с братией. Привыкая жить в монастыре, будущий монах должен был осознать себя самым недостойным и всех остальных почитать как святых. Встречая брата, он первый кланялся неразлененным поклоном и смиренно просил его святых молитв: «Благослови, господин, помяни меня в молитве своей к Богу». На это другой брат отвечал: «Бог да спасет тебя своей благодатью». При встрече с игуменом по монастырским правилам полагалось сделать земной поклон и потом, со страхом взирая на игумена как на Самого Христа, стоять и мысленно говорить Иисусову молитву, пока игумен не пройдет. Разговаривать с игуменом, если тот сам не спросит, не разрешалось.

Уважение к личности другого монаха и уничижение своего «Я» были основными правилами монашеского общения. Особенно ярко это видно в описании порядка посещения одного брата другим. Если кто-то хотел посетить другого инока в его келье, то, встав под окном, произносил Иисусову молитву. Еще на подходе к келье можно было кашлянуть, чтобы загодя предупредить о своем приходе. Услышав молитву, брат в келье отвечал: «Аминь». Если ответа не было, то молитва повторялась, и так до трех раз. На третий раз разрешалось постучать тихонько в окошко.

Если все-таки никто не отвечал, полагалось уйти, чтобы не искушать брата. В свою очередь, инок, услышав, что к нему пришли, после первой или второй молитвы отвечал: «Аминь». Просунув голову в окно, но так, чтобы не было видно всего лица, он спрашивал: «Для чего ты пришел, господин?»

Входя в чужую келью, брат произносил молитву и кланялся, а если хозяин кельи был старше, то падал пред ним ниц и просил благословения. Только после этого можно было излагать свою просьбу или вопрос. Уходя, гость снова кланялся и просил благословения: «Господин, помяни меня, грешного в твоих святых молитвах Богу нашему, Господу Иисусу Христу и Пречистой Божьей Матери». На это хозяин кельи отвечал: «Бог, Который любит всех людей, научая и воспитывая их по своей воле, да помянет тебя и меня так, насколько посчитает полезным. Аминь».

Шесть лет работал преподобный Александр Ошевенский на братию и никак не мог решиться на постриг. Наконец, игумен вызвал его к себе и сказал: «Вижу, что душа твоя сильно возлюбила Бога. Но поторопись, брат, как бы не прельстил тебя враг рода человеческого». На это будущий преподобный ответил, что боится огорчить своих родителей. Игумен возразил ему словами из Евангелия, что Господь пришел на землю, чтобы принести не мир, а меч, дабы отделить людей духовных от материальных, верных от неверных. Алексий согласился с его доводами, и был назначен день пострига.

Постриг

Во время чтения часов перед литургией екклесиарх («начальник церкви») вводил в церковь брата, намеревающегося принять постриг. Брат три раза падал ниц перед Царскими вратами, кланялся игумену, который благословлял его. Потом екклесиарх отводил его на паперть около западных дверей церкви. Здесь новоначальный снимал с себя свою обычную одежду и стоял в одной рубашке без пояса, обуви и верхней одежды, что символизировало его отречение от мира и нищету перед лицом Бога. Как кающийся грешник, он стоял перед Раем и Небом, умоляя о входе в церковь, которая олицетворяет собой земное Небо (Иннокентий, архим. С. 206).