Повседневная жизнь Соловков. От Обители до СЛОНа

В книге С. В. Максимова «Год на Севере» читаем: «...С востока потянуло крепкой проницающей сыростью. Показались густо-плотные клочки облаков, превратившихся вскоре в сплошную массу, затянувшую ту часть горизонта, откуда появилось впервые густое дымчатое облачко — первый предвозвестник тумана. Солнце, до этой поры яркое и жгучее, со всеми характерными признаками летнего июльского солнца, стало каким-то матово-фольговым кругом, на который даже смотреть было можно безнаказанно, а там и совсем его затянуло туманом: ни один луч, ни одна искра света не могли пронизать тумана, чтобы осветить и нашу серую шкуну, нахмурившееся море, начинавшее усиленно плескать в борта ее. Заводился ветер, но противняк. Вся надежда полагалась на полую воду, которая, следуя законам отлива, пошла с берегов и понесла вслед за нами клочья изжелта-зеленой туры (морского горошка), мелкие щепки, где-то выхваченное бревно, еловые ветки, лениво колыхавшиеся в густой пене, смытой с берегов соседнего гранитного островка, а отчасти пущенной и нашим утлым судном. Шли медленно, сколько это можно было понять из того, что у бортов не визжала и не шумела вода, разрезываемая носом, а медленно, монотонно плескалась на судно, и след шкуны был так короток, что конец его легко можно было уследить глазом. Вот пробежал легонький ветерок и прорябил стихавшую поверхность хмурого моря: след судна стал заметно удлиняться и совсем пропадать из глаз, подхватываемый набегавшими волнами».

Среди поморских населенных пунктов, которые предположительно мог посетить преподобный Герман во время своего нахождения на материке (к сожалению, в Житиях Савватия и Зосимы об этом нет никакой информации), можно в первую очередь назвать селение Устьянское, или Погост на море (сейчас это город Онега).

Еще с XII века, а точнее, с 1137 года Погост на море, имевший впоследствии несколько названий —Устьянское, Усть-Онега, фигурирует в новгородских грамотах и картах, а с конца XV века это поселение отходит во владения Марфы Борецкой.

Также известно, что в это время здесь уже существовала единственная на всю округу (Унежма, Кянда — новгородские поселения) Успенская церковь, которая была перестроена в 1695 году, а в 1597 году в Усть-Онеге возвели теплый Никольский храм.

После длительного хождения по водам Онежского залива Герман, безусловно, посещал Успенскую церковь, молился, а может быть, даже причащался тут Святых Тайн Христовых.

То обстоятельство, что в Усть-Онеге существовал храм, говорит нам о том, что это было весьма зажиточное и многолюдное поселение. Из более поздних источников (XVI века) известно, что здесь был весьма развит морской промысел, а также солеваренное дело на острове Кий, расположенном в десяти километрах от Онежского устья.

Расположенное в устье реки Онеги селение Устьянское играло ключевую роль в формировании торговых путей и товарооборота на Беломорье, связывая воедино Карельский, Поморский, Лямецкий и Летний берега. Более того, расположенные в глубине материка Вологда, Каргополь, Кирилло-Белозерский монастырь были включены в эту, говоря современным языком, коммуникационную схему благодаря реке Онеге, служившей единственным выходом материковых северян на берег Белого моря.

Впрочем, хождение по Онеге, богатой семгой и миногами, было занятием опасным (особенно в нижнем течении), потому что «всю ее, словно нарочно, какие-то богатыри закидали бесчисленным множеством крупных камней, перебор которых иногда сплошным рядом чуть не доходит от одного берега до другого, противоположного. Четыре раза в сутки все эти уродливо-каменные переборы, производящие на глаз неприятное, тяжелое впечатление, высоко покрываются прибылою с моря водою и потом опять, почти те же двенадцать часов, мечутся на глаза обывателям обнаженные, серые камни, в иных местах сопровождаемые длинными, желтыми запесками. Вид на город с реки, и притом издали, недурен; но мрачно глядят из города берега реки, поросшие густым, черным лесом... На меня смотрит оттуда дальняя дорога на Поморье, со всеми ужасами неизвестности, которой, кажется, на этот раз и конца нет за всеми болотами, реками, морем и океаном, озерами и гранитными берегами, и лудами». Это эмоциональное и отчасти поэтическое описание Онежского устья, составленное Сергеем Васильевичем Максимовым в 50-х годах XIX столетия, как нельзя лучше передает атмосферу этих мест. Так было и при Германе Соловецком, и при Никоне (будущем патриархе), когда он оказался на Кий-острове, а затем в селении Устьянском, и в середине XIX века, и в наши дни.

В начале 90-х годов минувшего века мне приходилось бывать в этих местах. Впечатления, оставшиеся после тех поездок, и по сей день будоражат воображение, ведь здесь полное ощущение того, что время остановилось, но при этом во всем чувствуется какая-то глубинная и неспешная жизнь, когда ты почти не встречаешь людей, но они сами и результаты их трудов присутствуют во всем.