Повседневная жизнь советских писателей. 1930— 1950-е годы

Двадцативосьмилетний писатель Н. Бирюков, автора романа «На Хуторах», страдал тяжелым заболеванием, в результате которого был поражен почти весь суставный аппарат. Он был парализован, относительно подвижными оставались суставы кистей и частично шейного позвонка. Болезнь превратила его в инвалида, сделала неподвижным и нуждающимся в постоянном уходе и медицинском наблюдении. Проводившееся лечение результатов не дало, заболевание прогрессировало. Несмотря на это, он с помощью жены продолжал творческую работу.

В 1939 году он был помещен в дом инвалидов, где ему была предоставлена комната, с питанием и полным обслуживанием. В постановлении Президиума Союза писателей указывалось на необходимость создания «максимально благоприятных условий» для литератора. В июле того же года Литфонд перевез писателя в Голицыно, где для него была снята дача, предоставлено питание из Дома творчества. Был обеспечен бытовой и медицинский уход за ним, выделена крупная сумма денег — 18 тысяч рублей — на расходы, связанные с его содержанием^[318]. В 1940 году Бирюкову организовали даже поездку в Среднюю Азию для сбора литературного материала. Но когда он вернулся, то оказался без жилья в Москве, а в инвалидный дом его не пустили из-за отсутствия там мест.

А. Фадеев просил М. Храпченко помочь устроить писателя в дом инвалидов с предоставлением отдельной комнаты^[319]

.

Некоторые заболевания происходили из специфики писательского труда. Например, в 1931 году у Вс. Вишневского были установлены явления невроза в форме неврастении^[320]. Врач прописал ему физиотерапию и отдых от обычных занятий. В 1938 году у писателя обнаружили ожирение (данные за этот год не обнаружены, но в 1940 году при росте 165 сантиметров он весил 82,2 килограмма^[321]) и вегетативный невроз^[322]

. В 1939 году диагноз звучал так миокардит и ожирение сердца^[323]. Доктор назначил литератору диету, которую Вишневский старался настойчиво соблюдать: в его личном архиве обнаружены записи различных диет, пытался он вести и дневник питания. Но писатель так и не смог нормализовать свой вес.

О необходимости похудеть и заняться своим здоровьем писала Вс. Вишневскому в 1936 году его жена: «Я не превращала тебя в калеку. Но я уже 2 месяца слышу от тебя: я устал, нервы не в порядке, слабость… Фогельсон и Ник[олай] Степанович] говорят (Ник[олай] Степанович мне сказал — это ужасно — Всеволод превратился в мешок с жиром! что у тебя здоровое сердце — но страшно ослаблено ожирением. С этим не шутят — нервы тоже ни к чорту

. Пока я держусь, я принимаю все трудности на себя, но и я могу свалиться. Жизнь течет своим чередом. Все работают, отдыхают. живут и все исполняют свой долг. Ты довел себя до очень скверного состояния — тебе опасна даже жара. Если б эти два месяца ты ходил бы, похудел — все было уже давно в порядке. Я не могу видеть, как ты на моих глазах из здорового нормального человека превращаешь сам себя в развалину»^[324]

.

С первых дней своего существования ССП столкнулся с другой социальной проблемой: как обеспечить пожилых и помочь неработающим писателям. Этому вопросу была посвящена докладная записка ответственного секретаря групкома писателей М. Юрина, направленная в партком писательской организации 11 января 1935 года. В ней автор затронул судьбу «ряда писателей, которые за последние 5–6 лет или совсем не пишут, или пишут плохо, или даже пишут не плохо, но имеют отрицательную репутацию»^[325]. Среди них было немало престарелых литераторов. Все они жили и работали в чрезвычайно тяжелых материальных условиях. По мнению автора докладной записки, таких писателей в Москве насчитывалось около сорока человек.

Об одном из них оставил запись в своем дневнике А. Афиногенов: «Судьба писателя Криницкого — писал много романов, имел собрания сочинений, считался проблемным писателем — и теперь ходит занимает по десяти рублей, оборван, грязен, и как живет — никто не может сказать»^[326].

Часто пожилым литераторам помогали вмешательство в их судьбу и хлопоты о них других лиц. Например, о судьбе С. Федорченко — автора романа «Гражданская война» — писала А. Винокурова. По ее мнению, книга была «потрясающей» и лучшей из всего написанного о Гражданской войне. О ней восторженно отзывался М. Горький, но книгу не печатали уже десять лет. С. Федорченко была очень больна и влачила нищенское существование. В течение тринадцати лет она жила в сыром подвале, без водопровода, без уборной, без света. И, несмотря на это, продолжала работать. Надежд на опубликование книги у нее практически не было, потому что, по выражению автора письма, надо было «хлопотать», а она «без ног». Когда А. Винокурова предложила писательнице обратиться в Литфонд, та отказалась: «…зачем я буду просить на бедность, когда я прекрасно могу работать, у меня книга не напечатанная»^[327].