Повседневная жизнь Стамбула в эпоху Сулеймана Великолепного

На «ученом», причудливом языке слагаются не только стихи. Проза также в почете, причем большим читательским спросом (то есть относительно большим) пользуются исторические сочинения, или, точнее, хроники. Их авторы, вообще говоря, довольствуются изложением событий прошлого, выделяя из них подвиги, свидетельствующие о величии государей из османской династии: иными словами, перед читателем предстает не столько история в собственном смысле слова, сколько официальная историография. Перечислим главных представителей этого направления в XVI веке: Кемаль-пашазаде (ум. 1535), выходец из семьи военного, написавший Теварих-и Ал-и Осман («Хроники османской династии»), персонажи которой служат предлогом для литературных упражнений автора в области риторики и создания гиперболических образов^{396}; Са’ди, сын прозелита, автор

Селимнаме («Книги Селима»), написанной в честь Селима I; Джемали (ум. 1550), шейх-уль-ислам и преподаватель, достойный продолжатель дела старых хронистов; Люутфи (ум. 1569), пресным, невыразительным языком рассуждающий в своей Асафнаме о функциях великого визиря; и, наконец, Саадеддин (Са’д эд-дин, ум. 1559), перс по происхождению, что не помешало ему стать в Стамбуле наставником будущего султана Мурада III. Мурад III по восшествии на престол осыпал милостями своего бывшего воспитателя, который, к слову сказать, остался в фаворе и при его преемнике. Са’д эд-дин составил Тадж уттеварих

(«Корону историй»), представляющую собой один из главных литературных памятников эпохи, но написанную донельзя вычурным языком — чрезмерные заимствования из арабского и персидского языков заставляют забыть, что язык этот — турецкий.

В XVII веке историография также отмечена несколькими яркими именами: это Кочибей (ум. ок. 1650), автор ценного исторического труда; ’Али (ум. 1600), крупный чиновник, занимавший видные посты как в провинциях, так и в столице; его основное сочинение Кюнх аль-ахбар («Сущность новостей»), своего рода всемирная история, особенно полезна при изучении событий XVI века, поскольку автор смог опереться на документы и попытался написать историю, настолько близкую к отражаемой ею действительности, насколько это только возможно, проявляя при этом незаурядный критический дар. Попытка ’Али была продолжена двумя выдающимися историками. Первый из них — Хезарфен (ум. 1691), большой эрудит, поддерживавший отношения с французским востоковедом Антуаном Галаном, автором перевода «Тысячи и одной ночи». Хезарфен написал Всеобщую историю, в рамках которой впервые на турецком языке была изложена история Древней Греции, Древнего Рима и Византии.

Второй — На’има (ум. 1716) по праву признается величайшим османским историком изучаемой эпохи. К слову сказать, он был первым среди тех, кто занимал учрежденную во второй половине XVII века должность ваканювиса, то есть историографа. Его «Хроника» — первый пример исторического труда, включающего в себя не только изложение фактов, но и их трактовку. Обсуждение исторических событий и исторических персонажей завершается уже в заключении работы тем выводом, что Османская империя нуждается в реформах. Другие хронисты — Ибрахим Печеви, Селаники, Солакзаде — хотя историки и меньшего калибра, но все же представляющие определенный интерес.

За пределами поэзии и историографии имеются и другие исторические жанры, также отмеченные достойными именами. В XVI веке османская экспансия в Европе, Северной Африке и на Востоке сопровождалась возрождением интереса к работам по географии: на турецкий язык переводятся старые арабские труды Казвини, Ибн аль-Варди, Абу-ль-Фиды, а с персидского — отчет о путешествии в Китай Али Экбера Хитаи. Теперь турецкие авторы берут на себя труд написания географических трактатов, составляют на основе итальянских и португальских портуланов (компасных карт) свои собственные карты с описанием портов и берегов. Так, Пири Ре’ис (ум. 1554) публикует свою знаменитую Китаб-и бахрийе («Книгу моря»), замечательный труд по Средиземноморью^{397}, а Сеиди Али (ум. 1582) пишет Мухит

(«Океан»), курс по навигационной астрономии, содержащий также описания морей и берегов Индии, хорошо ему известных, так как там он сражался с португальцами. Он же составляет Мир'ат аль-Мамалик («Зеркало стран») — отчет о своем обратном путешествии из Индии в Константинополь^{398}. Другой географ, Маджар Али Ре’ис, публикует атлас Средиземноморья. Перевод под названием Тарих-и Хинд-и Гарби («История Западных Индий»), — перевод фрагмента, извлеченного из какого-то европейского труда по географии, — пущен в обращение в 1582 году. Можно, следовательно, констатировать попытку открыть для себя новую науку о новых странах.