Повседневная жизнь Тайной канцелярии

И все же времена менялись. При Екатерине II из штата сыскного ведомства исчезла должность палача – теперь для наказания виновных его чиновники обращались к услугам «заплечных мастеров» из других учреждений. Изменилась также манера обращения с подследственными – во всяком случае, с некоторыми их категориями. В этом смысле характерными представляются приключения лифляндского пастора Фридриха Зейдера, угодившего под следствие по обвинению в хранении запрещенных на территории империи заграничных книг.

Отконвоированного в Петербург Зейдера доставили весной 1800 года в дом генерал-прокурора, где размещалось одно из присутствий Тайной экспедиции. Но его допрос уже заметно отличался от описанной выше процедуры: «Макаров – человек весьма добрый и приветливый, с первого взгляда я почувствовал к нему большое доверие. Он сел возле меня и ласково сообщил причину моего ареста». При этом начальник Тайной экспедиции вел разговор на родном для пастора немецком языке, ободряя его: «Будьте совершенно спокойны насчет исхода этого дела ‹…›. Самое большое наказание ‹…› будет состоять в том, что книги эти будут у вас отобраны и их предадут огню». На прощание он еще раз обнадежил своего клиента, выказав ему – искренне? – сочувствие: «Не падайте духом и уповайте на Бога, который не оставляет правых своею помощью». Арестанту даже показалось, что при этих словах на глаза следователя навернулись слезы «и на кротких чертах его мужественного красивого лица отразилось горе». Такая манера обращения дала результат – Зейдер был убежден в самых лучших его намерениях. Макаров пообещал: «Я переведу вас на другую квартиру, где вам будет покойнее и удобнее», – и отправил доброго пастора в Петропавловскую крепость. Камера и впрямь оказалась «чистенькой и светлой», хотя с решетками на окнах и солдатом-охранником внутри; но следователь посоветовал узнику и в этом видеть положительную сторону: «Эти стены ‹…› не смогут ухудшить вашего положения, они дадут вам собраться с духом, чтобы с твердостью и терпением ожидать решения вашего дела». Зейдеру разрешили держать слугу и переписываться с женой. Тем неожиданнее для него оказался приговор: лишение сана, 20 ударов кнутом и ссылка в Нерчинск на каторжные работы.[409]

Но стараниями Макарова пастор был избавлен от страшной порки: по его указанию умелый палач устрашающе щелкал кнутом, не нанося серьезных увечий.

Отменили же пытки в России в царствование Александра I – в сентябре 1801 года именным указом. К этому государя побудил один случай из судебной практики. «С крайним огорчением дошло до сведения моего, что по случаю частых пожаров в Казани взят был по подозрению в зажигательстве один тамошний гражданин под стражу, был допрошен и не признался; но пытками и мучениями исторгнуто у него признание и он предан суду». Сомнительные основания для вынесения обвинительного приговора и стойкость подсудимого в отрицании своей вины вызвали сочувствие: «В середине казни (битья кнутом. – И. К., Е. Н.

) и даже по совершении оной, тогда, как не имел уже он причин искать во лжи спасения, он призывал всенародно Бога в свидетели своей невиновности и в сем призывании умер». Это происшествие характеризовалось императором как «жестокость толико вопиющая, злоупотребление власти столь притеснительное и нарушение законов в предмете толико существенном и важном». В заключение провозглашалось: Правительствующий сенат «не оставит при сем случае сделать повсеместно по всей империи наистрожайшие подтверждения, чтоб нигде ни под каким видом ни в вышних, ни в нижних правительствах и судах никто не дерзал ни делать, ни допускать, ни исполнять никаких истязаний под страхом неминуемого и строгого наказания ‹…› и чтобы наконец самое название пытки, стыд и укоризну человечеству наносящее, изглажено было навсегда из памяти народной».

Четырнадцатого августа 1802 года по результатам сенаторской ревизии Калужской губернии Г. Р. Державиным Александр дал Сенату новый указ – обратить внимание всех губернаторов на возможные нарушения. В его десятом пункте от местных начальников требовалось: «Чтобы нигде никаких бесчеловечных истязаний и жестокостей не происходило. При расспросах же к усмотрению и открытию истины употреблялось бы более тщательности и расторопности по соображению обстоятельств, связи слов и действий подозреваемых». 13 ноября 1804 года в новом именном указе Сенату на его 4-й департамент возлагались обязанности по надзору за тем, «чтобы признание подсудимых было не вынужденное».[410]

Глава 6. Преступления и преступники

Социальный портрет «клиента» Тайной канцелярии