Повседневная жизнь во времена трубадуров XII—XIII веков

Печалью стала песня перевита:О том томлюсь и на того сердита,Пред кем в любви душа была раскрыта;Ни вежество мне больше не защита,Ни красота, ни духа глубина,Я предана, обманута, забыта,Впрямь, видно, стала другу не нужна.Я утешаюсь тем, что проявила

К вам, друг, довольно нежности и пыла,Как Сегуин Валенсию, любила;Но хоть моя и побеждала сила,Столь, друг мой, ваша высока цена,Что вам в конце концов и я постыла,Теперь с другими ваша речь нежна.Как быстро вы со мной надменны стали!Не правда ль, друг, могу я быть в печали,

Когда вас грубо у меня отняли,Хоть мне и безразлично, эта, та ли,И что пообещала вам она?А вспомните, как было все вначале!Разлука наша — не моя вина.Забвенье клятв взаимных душу ранит,Но влечься к вам она не перестанет,Ибо, как прежде, ваша доблесть манит,

И здешняя ль, чужая ль — им числа нет! —Любить желая, в вас лишь влюблена;Надеюсь, друг, вам тонкости достанетТу отличить, что вам навек верна.Мне славы хватит отразить упреки:Род стар, нрав легок, чувства же глубокиИ не присущи внешности пороки;Как вестника, я шлю вам эти строки,

Прекрасный друг мой, ибо знать должна,Из гордости ли вы ко мне жестоки,Иль это злонамеренность одна.Понятны ль вам в посланье сем намекиНа то, сколь гордость для людей вредна?

ПТ, с. 140–141

Раймбаут Оранский

* * *