Повседневная жизнь во времена трубадуров XII—XIII веков

Хоть это и звучит не внове,Претит мне поза в пустослове,Спесь тех, кто как бы жаждет крови,И кляча об одной подкове;И, Бог свидетель, мне претитВосторженность юнца, чей щитНетронут, девственно блестит,И то, что капеллан небрит,И тот, кто, злобствуя, острит.Претит мне гонор бабы сквернойИ нищей, а высокомерной;И раб, тулузской даме верныйИ потому ей муж примерный;И рыцарь, о боях и проч.И как до рубки он охоч,Гостям толкующий всю ночь,

А сам бифштекс рубить не прочьИ перец в ступке натолочь.Претит — и вы меня поймете —Трус, ставший знаменосцем в роте,И ястреб, робкий на охоте,И если гущи нет в компоте;Клянусь святым Мартином, неТерплю я вкус воды в вине,Как и участье в толкотнеКалек, ибо приятней мнеБыть одному и в тишине.Претит мне долгая настройкаВиол, и краткая попойка,И поп, кощунствующий бойко,И шлюхи одряхлевшей стойка;Как свят Далмаций, гнусен тот,По мне, кто вздор в гостях несет;

Претит мне спешка в гололед,Конь в латах, пущенный в намет,И в кости игроков расчет.Претит мне средь зимы деревнейПлестись, коль нет приюта мне в ней,И лечь в постель с вонючкой древней,Чтоб в нос всю ночь несло харчевней;Претит — и даже мысль мерзка! —Ждать ночью мойщицу горшка;И, видя в лапах мужикаКрасотку, к ней исподтишкаВзывать и тщетно ждать кивка.Претят наследников уловки,Клянусь Творцом, и без сноровкиКикс, сделанный в инструментовке,И ростовщик, что ждет поклевки;

Как свят Марсель, осточертелМне плащ в два меха, и прицелТрех братьев на один надел,Четырехгранность пик и стрел,И кто богат, а не у дел.И не терплю я, Боже правый,Чтоб резал мясо мне лишавый,И стол под скатертью дырявой,И тяжкий груз кольчуги ржавой;Мне тошно высадки в портуЖдать в ливень на сквозном ветру,И наблюдать друзей войну,И, чуя в сердце маету,Зреть в каждом равную вину.Прибавлю, что мне также тяжкиДевицы уличной замашки,Курв старых крашеные ряшки

И фат, в свои влюбленный ляжки;Претит мне — о святой Авон! —У тучных женщин узость лон,Под ноль стригущий слуг барон;И бденье, если клонит в сон, —Вот худший для меня урон.Но тем я полностью задрочен,Что, в дом войдя, насквозь промоченДождем, узнал, что корм был соченКоню, но весь свиньей проглочен;Вконец же душу извелоС ослабшим ленчиком седло,Без дырки пряжка и трепло,Чьи речи сеют только зло,Чьим гостем быть мне повезло.

Жизнеописания, с. 153–156

Гильем де Кабестань