Повседневная жизнь воровского мира Москвы во времена Ваньки Каина

Семнадцатого января 1742 года судьи решили: Анну Герасимову, как и других торговок краденым, «по повинкам их в покупке у мошенников краденых платков в разные времена… пытать и при пытке спрашивать и в других воровствах». Но следствие длилось недолго, и уже 9 февраля вдове вместе с прочими взятыми Каином преступниками был вынесен приговор: «…на страх другим таким же ворам, водя по [Красной] площади и по рядам и по перекресткам, учинить всем наказание: бить кнутом, дать по пятьдесят ударов, и по учинении того наказания… послать их, как мужеск, так и женской пол, всех в Оренбург вечно»[398]. В том же месяце публичная порка была осуществлена, после чего Анна Герасимова отправилась в ссылку. Поселили ее в Борской крепости в 115 верстах к востоку от Самары[399]

.

Прошло чуть более пяти лет. 27 июля 1746 года доноситель Иван Каин привел в Сыскной приказ торговку, которую обвинил в покупке серебряных пряжек[400] (по аннинскому указу от 28 марта 1733 года торговля драгоценностями в других местах, кроме «серебряного ряда», строго запрещалась). Это была его старая знакомая Анна Герасимова. Но как же она, отправленная в вечную ссылку, вновь оказалась в Москве?

С июля 1741 года Россия воевала со Швецией, стремившейся вернуть территории, утраченные в ходе Северной войны (1700–1721). Война закончилась в июне 1743 года, а 15 июня 1744-го императрица Елизавета Петровна по случаю победы издала «всемилостивейший манифест», в котором, между прочим, заявлялось: «…которые сосланы на каторгу с публичным наказанием, а ноздрей не вынуто и других знаков не положено, таких (кроме касающихся до явного богохуления и до первых двух пунктов и до неоднократных разбоев и смертных убийств) отпустить в домы»[401]

.

В силу этой амнистии освободили и Анну Герасимову, выдав ей паспорт, который сохранился до наших дней:

«ПО УКАЗУ ЕЯ ВЕЛИЧЕСТВА ГОСУДАРЫНИ ИМПЕРАТРИЦЫ ЕЛИСАВЕТ ПЕТРОВНЫ САМОДЕРЖИЦЫ ВСЕРОССИЙСКОЙ и прочая, и прочая, и прочая.

Объявительница сего, присланная в 1742 году февраля от 22 числа в ссылку в Оренбург при промемории из Сыскного приказу заплечного мастера Ивана Балашева жена вдова Анна Герасимова, за многую покупку из мошенничества платков заведомо что краденые, со учинением наказания кнутом, от роду ей сорок лет, которая по силе состоявшегося в прошлом 1744-м году июля 15 дня Всемилостивейшаго ЕЯ ИМПЕРАТОРСКАГО ВЕЛИЧЕСТВА указу означенная ее, Анне Герасимовой, вина отпущена. Из ссылки из Оренбурга по присланному ЕЯ ИМПЕРАТОРСКАГО ВЕЛИЧЕСТВА из Оренбургской губернской канцелярии сего 745 году февраля от 9 числа указу из Борской крепости отпущена с сим пачпортом в город Москву. Того ради по лежащему тракту оную женку Анну Герасимову до показанного города Москвы камандующим пропущать везде без задержания, а в пути, кроме ночного начлегу, нигде ее никому не держать под опасением по указам штрафа. А выслать ее в показанной город Москву, чтоб она праз[д]но нигде не шаталась и нигде не заживалась. А ростом она, Анна Герасимова, дву аршин дву вершков, волосом руса, глаза серые, лицем смугловата, нос продолговат. Во уверение сего при подписании руки командующего в Сорочинской крепости ландмилицкого пехотного Алексеевского полку подполковника Харахордина печать.

Дан в Сорочинской крепости марта седьмаго дня тысяча семьсот сорок пятого году.

Подполковник Иосиф Харахордин.

Подпрапорщик Андрей Железин»[402].