Повседневная жизнь воровского мира Москвы во времена Ваньки Каина

«…вышеписанному доносителю Каину для беспрепятственного в поимке им воров, и разбойников, и других тому подобных злодеев дать из Сената с прочетом указ, в котором написать, что ежели где в Москве случай допустит ему, Каину, помянутых злодеев ловить, и в той поимке будет требовать от кого вспоможения, то в таком случае всякого чина и достоинства людям, яко верно подданным ЕЯ ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЕЛИЧЕСТВА, в поимке тех злодеев чинить всякое вспоможение, дабы оные злодеи чрез такой ево сыск вовсе могли быть искоренены, и все подданныя ЕЯ ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА по искоренении таковых злодеев с покоем без всякой опасности и разорения впредь остатца могли. А ежели кто при поимке таких злодеев ему, доносителю Каину, по требованию ево вспоможения не учинит, и чрез то такие злодеи упущены, и ко умножению их воровства повод подастся, и сыщется про то допряма — таковыя, яко преслушники, жестоко истязаны будут по указом без всякого упущения»[170]

.

Этот указ от 8 декабря 1744 года был разослан в Военную коллегию, Главную полицмейстерскую канцелярию и Сыскной приказ. Получил копию сенатского указа и сам Ванька Каин. Отныне он стал постоянно носить ее с собой в кармане сюртука[171]

.

Сенаторы по-прежнему опасались возможных злоупотреблений со стороны бывшего вора, который получал право для задержания преступников использовать по своему усмотрению военные полицейские команды, солдат всех присутственных мест и даже любого верноподданного. Но и на этот раз члены Сената ограничились лишь внушением, которое было прописано в указе: «…напротиву же того и ему, Каину, в поимке под видом таковых злодеев никому посторонним обид не чинить и напрасно не клеветать под таким же истязанием»[172]

.

Кроме того, что с зимы 1744 года Каин мог пользоваться силами военных полицейских команд и всех присутственных мест Москвы, в его полном распоряжении находилась команда солдат Сыскного приказа, которая прикреплялась к его дому в Зарядье (в народе ее называли Каиновой командой). К сожалению, сведения о ее численности фрагментарны. Но известно, что летом 1744 года она составляла 12 солдат во главе с капралом, а в феврале 1746-го была уменьшена до трех солдат и не увеличивалась следующие три года, вплоть до декабря 1748-го[173]

.

Характеристику официального статуса доносителя необходимо дополнить замечанием, что Каин не получал за свою сыскную деятельность никакого жалованья (напомним, за службу в Сыскном приказе не получали денег также секретари и канцелярские служители, которые «кормились от челобитчиковых дел» до 1750 года). Об этом свидетельствует дело «о выдаче доносителю Ивану Каину денег за привод им в Сыскной приказ воров и разбойников», начавшееся с доношения Ивана Осипова от 29 июля 1746 года, в котором он жаловался, что «пал в долги и платить тех долгов нечем», и просил «справясь по делам, коликое число мною воров и разбойников в приводе имелось… что надлежит, деньги повелено б было выдать». Решение дела затянулось аж на два года, но зато исследователь может узнать, «с прошлого 742 году по нынешний 748 год доносителю Ивану Каину за привод воров в награждение коликое число денег было дано и в котором году». Справку составили, сверяясь с расходными книгами Сыскного приказа, поэтому 50 рублей, выданные в сентябре 1744 года по указу Правительствующего сената из Штатс-канторы, не были учтены. Оказалось, что из казны Сыскного приказа за все годы службы в качестве доносителя Каину выдали деньги только два раза! Первый раз, как уже говорилось, это было в 1742 году. Второй раз доноситель получил деньги в награду за… честность! Тогда он привел в Сыскной приказ разбойника Якова Шеветалова, который ему предлагал крупную взятку — 15 рублей. Каин деньги взял, но разбойника не отпустил и рассказал о взятке в Сыскном приказе. Тогда члены приказного присутствия решили отдать «означенные деньги пятнадцать рублев ему, Каину, за привод показанного разбойника… в награждение». Документ заканчивается словами: «…а окроме вышеписанных денег в даче тому Каину ничего не было»[174].