Читаем Повторение пройденного полностью

— Второй батальон, — он поискал глазами Афанасьева, тот стоял несколько сзади и правее, и Андронов не сразу нашел его, — должен подавить и захватить опорный пункт противника в деревне Чернушки, вот здесь, сразу за западной опушкой Ломоватого бора. На берегу речки, не задерживаясь, продолжать наступление во взаимодействии с третьим и четвертым батальонами.

— Опять все лавры Афанасьеву, — сказал комбат-три, старший лейтенант Жуков, — нам за ним только пленных подбирай!

Все засмеялись, знали Жукова и его батальон как баловней судьбы, людей отчаянной смелости, всегда выходивших победителями из, казалось бы, безнадежных ситуаций, как тогда в окружении под Белым.

— А ваша задача, Жуков, продвинуться как можно дальше на фланге и отрезать противника, ударить ему в спину.

— Только и всего? — сказал Жуков.


* * *


Хозяин дома, Николай Макарович Веселов, председатель Карцевского сельсовета, мальчишкой был призван в армию в феврале сорок второго, прямо с марша попал на фронт под Великими Луками, в этих местах и воевал...

— К Матросову идете, — кивал он, — далеко, однако... Правда, в войну и сто кэмэ было не расстояние, ко мне сестра отсюда, из Карцева, под Холм приходила пешком. Недавно у меня тут останавливались москвичи, девять человек... Полк их воевал в этих местах, потянуло, говорят, на старости лет посмотреть да вспомнить… А вы откуда будете?

— Из Великих Лук, — сказал Виталий, — а вот он — из Москвы, — он кивнул в мою сторону.

— А мы вот у Матросова никогда и не были... — сказала хозяйка.

Меня удивило и растрогало это обыкновение говорить «У Матросова», «К Матросову», как будто речь шла о живом человеке.

— Я был в тех местах сразу после войны, там дзот стоял.

— Он и сейчас стоит, — сказал Слава.

— Это теперь другой дзот, тот деревянный был, — сказал Виталий.

— Мы там были года два назад, на мотоциклах пытались пробраться летом, — сказал Слава. — Век не забуду этого путешествия. Километров двадцать не мы на них, а они на нас. Летом дело было, кругом сушь, а там грязь непроходимая.


* * *


Солнечный день был как награда за трудный, изматывающий марш, за распутицу и нежданные дожди. Деревья с солнечной стороны были теплые, к ним прислонялись, как к печке. С веток часто капало, капли уходили в снег, делая его похожим на решето. У самых стволов снег растаял, из проталин шел тонкий винный запах прелых прошлогодних листьев. Сейчас, днем, лес казался добродушным и прекрасным — огромные, в два обхвата ели, разветвляющиеся в причудливой пляске вершины сосен, поляны, на которых сильно пригревало солнце, частый подлесок, выбегающий на поляны. Можно было упасть на лапник, задрать голову и смотреть в небо, ничего не делать, не думать, только смотреть.

Белов с Матросовым лежали так и молчали.

Высоко-высоко плыли легкие облака, постепенно меняя очертания. Облако казалось похожим на верблюда, но горб плыл быстрее, чем сам верблюд, и постепенно уходил вперед, накрыл голову, потом к туловищу стали подтягиваться ноги, и вскоре от верблюда ничего не осталось.

— Будто и войны никакой нет, — сказал Белов.

Верхушки деревьев раскачивались — там, наверху, гулял ветер, а здесь он совсем не чувствовался.


* * *


— И чего они туда забрались воевать, — удивилась Люда, — что там немцам надо было?

— В войну, милая девушка, — сказал Веселов, — не об этом думалось. Сколько мы потопали, не приведи бог. Жалко, не давали тогда значков, а то были бы мы все международными мастерами по пешему туризму.

— А через речку мотоциклы перевозить — это мучение было, — сказал Слава, — по бревну, вода внизу, метрах в двух, а мы к мотоциклам веревки привязали и так их тащили. Добрались, увидели памятник, упали на траву и встать не могли...

— А можно разве туда по реке подойти? — спросил Веселов.

— Там речка, Чернушка эта, совсем рядом, — сказал Слава. — Мы назад тогда берегом и уходили.

— А вот скажите мне, — осторожно спросил хозяин, — зачем вы именно туда идете, а не в другое какое место? И раньше там бывали, а все идете? Мало ли мест для туристов по нашим краям, а?

Ребята переглянулись. Валера хотел что-то сказать, но Виталий перебил его.

— Н-да... — сказал он. — Я за других говорить не могу, а за себя скажу. Мне ведь уже немало лет, я войну помню, мальчишкой был. Зачем ходить туда, где другие ходили, где ты уже был, какой смысл в повторении пройденного? Но пройденное — не тобой, вот в чем дело...

— Для нас-то это не повторение, — сказал Валера, — для нас это впервые. Вот мы и идем, и мчимся на лодках, и мокнем, чтобы прийти на место и что-то попытаться понять. В себе и в том, как это было.


* * *


А в блиндаже у командира бригады шло оперативное совещание.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Властелин рек
Властелин рек

Последние годы правления Иоанна Грозного. Русское царство, находясь в окружении врагов, стоит на пороге гибели. Поляки и шведы захватывают один город за другим, и государь пытается любой ценой завершить затянувшуюся Ливонскую войну. За этим он и призвал к себе папского посла Поссевино, дабы тот примирил Иоанна с врагами. Но у легата своя миссия — обратить Россию в католичество. Как защитить свою землю и веру от нападок недругов, когда силы и сама жизнь уже на исходе? А тем временем по уральским рекам плывет в сибирскую землю казацкий отряд под командованием Ермака, чтобы, еще не ведая того, принести государю его последнюю победу и остаться навечно в народной памяти.Эта книга является продолжением романа «Пепел державы», ранее опубликованного в этой же серии, и завершает повествование об эпохе Иоанна Грозного.

Виктор Александрович Иутин , Виктор Иутин

Проза / Историческая проза / Роман, повесть
Полет на месте
Полет на месте

Роман выдающегося эстонского писателя, номинанта Нобелевской премии, Яана Кросса «Полет на месте» (1998), получил огромное признание эстонской общественности. Главный редактор журнала «Лооминг» Удо Уйбо пишет в своей рецензии: «Не так уж часто писатели на пороге своего 80-летия создают лучшие произведения своей жизни». Роман являет собой общий знаменатель судьбы главного героя Уло Паэранда и судьбы его родной страны. «Полет на месте» — это захватывающая история, рассказанная с исключительным мастерством. Это изобилующее яркими деталями изображение недавнего прошлого народа.В конце 1999 года роман был отмечен премией Балтийской ассамблеи в области литературы. Литературовед Тоомас Хауг на церемонии вручения премии сказал, что роман подводит итоги жизни эстонского народа в уходящем веке и назвал Я. Кросса «эстонским национальным медиумом».Кросс — писатель аналитичный, с большим вкусом к историческим подробностям и скрытой психологии, «медленный» — и читать его тоже стоит медленно, тщательно вникая в детали длинной и внешне «стертой» жизни главного героя, эстонского интеллигента Улло Паэранда, служившего в годы независимости чиновником при правительстве, а при советской власти — завскладом на чемоданной фабрике. В неспешности, прикровенном юморе, пунктирном движении любимых мыслей автора (о цене человеческой независимости, о порядке и беспорядке, о властительности любой «системы») все обаяние этой прозы

Яан Кросс

Роман, повесть
Битая карта
Битая карта

Инспектор Ребус снова в Эдинбурге — расследует кражу антикварных книг и дело об утопленнице. Обычные полицейские будни. Во время дежурного рейда на хорошо законспирированный бордель полиция «накрывает» Грегора Джека — молодого, перспективного и во всех отношениях образцового члена парламента, да еще женатого на красавице из высшего общества. Самое неприятное, что репортеры уже тут как тут, будто знали… Но зачем кому-то подставлять Грегора Джека? И куда так некстати подевалась его жена? Она как в воду канула. Скандал, скандал. По-видимому, кому-то очень нужно лишить Джека всего, чего он годами добивался, одну за другой побить все его карты. Но, может быть, популярный парламентарий и правда совсем не тот, кем кажется? Инспектор Ребус должен поскорее разобраться в этом щекотливом деле. Он и разберется, а заодно найдет украденные книги.

Ариф Васильевич Сапаров , Иэн Рэнкин

Детективы / Триллер / Роман, повесть / Полицейские детективы