Повторите, пожалуйста, марш Мендельсона (сборник)

Наташа сгоряча не поняла, о каком девичнике спросил ее Юрьев и удивилась: «Нет, никого не было, только я с внучкой. Одну бутылку выпили. Не водку, о чем ты говоришь! Винишко слабое… Да, без предупреждения пришла, помянуть Калерию Альбертовну».

Потом, сообразив, что выдала Елену, Наташа начала бестолково ее выгораживать и завралась: «С ума не сходи, нет у нее любовника… на задании она… Почему ночью? Про ночную смену вроде должна была статью написать».

Оба, конечно, тотчас ударились в панику, представляя хладное Лелечкино тело в свеженаметанных сугробах. Обзвонили отделения полиции, больницы, морги. Спасибо, не решились пугать родителей Елены ночным звонком. Под утро удалось отыскать шофера в одной из служб такси, подвезшего «симпатичную женщину в черной куртке» от Наташиного дома в отдаленный Черемушкинский район. Адрес был назван не знакомый ни Юрьеву, ни Наташе. Дом, сказал таксист, многоквартирный. Отправиться на поиски пропавшей жены и подруги решили в половине восьмого, не будить же людей раным-рано…

Вот Наташа и приехала. Руслана подключили к компании. Обсуждали план действий, когда явилась потерянная – как раз к апогею ярости Юрьева по поводу женских попоек и амуров.

Елена не убоялась мужа, несмотря на его бурное негодование. Все вероятности изумлений и страхов были ею нынче исчерпаны. В допросе с легкими пытками пришлось вкратце рассказать о сумасшедшей художнице, которая вызвала в Елене журналистский интерес заявлением «Ялетаюночьюнаулице».

Что ей оставалось делать? Врать она больше не могла. Утешала себя тем, что муж, Наташа и Руслан – не газета, а летающая Антонина просила, чтобы только в газете не узнали…

Дементьев ушел домой. Юрьев похохотал: «Старушка плачет – девичник улетел!» и тоже пошел – спать.

Подруги попили чаю. Наташа с удовольствием пародировала Валеркин зубовный скрежет и вопли «Где шляется эта блудница, моя жена?!». Елена не могла поверить в «блудницу», хотя то же самое услышала в прямом обращении к ней у порога.

Хотелось в постель к Юрьеву, а Наташа все расспрашивала об Антонине, возбужденно высказывая всякие свои соображения и фантазии.

– Деструктор – это же, Леля, дьявол в натуре, от яблочка пошла эпидемия! А какие способности она имела в виду, кроме левитации? Телепатию, ясновидение? Может, древние умели создавать двойников для лучшей работы? Люди-ксероксы, люди-клоны, представь! Мощный размах деятельности!

Елена согласилась, клюя носом:

– Неплохо…

– Вот, допустим, сама ты лежишь на диване с книжкой. В то же время вторая Юрьева едет куда-то по заданию редактора, третья гонит строкаж, четвертая сидит на планерке… И все получают зарплату! Пятая готовит и убирается дома, шестая спит за остальных…

– С Юрьевым?! – проснулась Елена.

– Это интересно! Любой нормальный мужик не отказался бы разок от групповухи!

Елена поморщилась:

– И как мне потом избавиться от группо… общежития?

– Погоди избавляться, – отмахнулась Наташа. – Мне правда интересно – испытывают ли клоны отдельные эмоции? А сам оригинал что при этом испытывает?

– Ревность, Наташа, – вздохнула Елена. – Оригинал ревность при этом испытывает, и на фиг ему не нужна книжка. Он все равно не поймет, о чем читает.

– Тут как бы мозг не взорвался от руководства самими собой, а ты – ревность!

– В любом случае, спать с Юрьевым буду я. Та, что с книжкой на диване.

– Эгоистка, – сказала Наташа.

Посмеялись…

Весь день под глазами у Юрьева не сходили темные круги. Требовалось снять стресс, и под вечер он с попустительства жены неизысканно раздавил с Русланом «Курвуазье». Вдохнув прощальную струйку ванильно-орехового аромата, Елена оставила их потчеваться в кухне несбереженным коньяком.

Достала из сумки портрет, начерканный Антониной, и обнаружила, что забыла у нее блокнот. Раззява! Сложно теперь будет восстановить все нужные телефонные номера… Вгляделась в рисунок, восхищаясь точностью линий. Карандашная женщина смотрела с листа настороженно и недоверчиво: портрет передавал не только сходство, но и настроение. Красивая, удивилась Елена.

Из кухни донесся ликующий голос Руслана (дверь была открыта, а приятели и не подумали убавить громкость):

– …матюгался, правда!

– Что, Наташа сказала? – спросил Юрьев стыдливо.

– Да ты ж при мне, как сапожник…

– Это от страха. Люблю я Лельку, понимаешь?

– Еще в школе понял.

– Она лучшая была в школе…

– Да, может, среди девчонок. А среди училок лучшей была Ольга…

Звякнули рюмки.

– Давай, Валера, за жен. Я тоже свою уважаю. То есть боюсь, если честно. Ты меня знаешь – нужда заставит, так я кому хочешь навешаю, а Нинку боюсь прямо до смерти. Скажи, это любовь или что-то психическое? Скажи, ты же доктор…

Елена затворила дверь.