Позаботься о дочери (СИ)

Но удар выводит его из равновесия. Он отпускает руку с моей груди и пошатывается. В следующую секунду Митя наносит ему хук, или как там он называется, в челюсть. Пока я поднимаю с травы упавший плед и снова прижимаю его к груди, слышу позади себя хруст кости и вой.

Оборачиваюсь и вижу, что Митя скрутил руку противнику и придавил того коленом к земле.

Двое других не рискуют к нам подойти после нашего молниеносного тандема.

Митя переводит взгляд на меня. Черты его лица сразу же смягчаются. Он бегло осматривает мое тело.

— Ты сломал мне руку, придурок, — жалобный вой с земли.

— Поверь, скоро это будет наименьшей из твоих проблем, — бормочет Митя.

Окидывает жестким взглядом притихших недругов. У одного из них течет из носа багровая струйка крови. Пока меня хватали, я не заметила, как Митя врезал ему.

Вижу, что он оценивает обстановку!

Лишь бы в раш не вошел!

Еще раз осматривает поляну.

Потом встряхивается. Отпускает поверженного.

Заставляет себя успокоиться.

— Пойдем, — тихо говорит мне, удерживая под локоть.

Его рука подрагивает, когда он открывает передо мной дверь.

Усаживает меня на пассажирское.

— Предупреждал же, не нарывайся, жирдяй, — зло бросает, снова используя детское прозвище. — Тебе не понравится то, что я с тобой сделаю, — жестко отрезает и садится в машину.

Мы едем в полной тишине. Я напяливаю на себя платье, пока мы проезжаем густые заросли синих и фиолетовых люпинов. Их красота уже не завораживает.

— Рит… не обращай на них внимание.

— Просто отвези меня домой, — сухо отвечаю, отворачиваясь к окну.

Меня знобит, хотя в машине жарко. Холод пробирает до костей и не отпускает меня всю дорогу.

— Ты… ты для меня не… не слушай их, — настороженно говорит Митя.

— Все нормально, — обрываю его.

Я знаю, что я не одна из его шлюх. Не это меня тревожит.

А то, как беспечно я упала в него. Открылась.

Как же все запуталось в моем разуме и сердце из-за Мити.

Подавление стресса, вызванного сильными эмоциями последние недели, может вылиться во что-то нехорошее, я чувствую. Знаю свое тело.

Сегодняшний день может стать последней каплей. И все это вырвется настоящим цунами.

Но я уже не маленькая девочка, чтобы биться в истерике.

Я смогу.

Смогу и дальше подавлять это. Я справлюсь.

Как я испугалась, что Митя ввяжется в какие-то разборки!

Меня триггерит от насилия.

Не могу я. Не могу.

Когда я спросила Митю на днях, чем именно занимаются Короли, он пожался и ответил, что в данный момент у них идет серьезная реорганизация бизнеса.

Умело завуалировал.

И больше ничего не добавил.

Можно подумать, стало все ясно!

А брат на такой же вопрос и вовсе сказал, что они не обсуждают дела с женщинами. И я не должна ни о чем волноваться.

И откуда в нем это? Что за мужской шовинизм! Вот бы нашлась какая-нибудь девушка, которая поставила бы моего старшего брата на место! Вернее, на колени! Чтобы его так скрутило! Ух!

А мне… мне нужно держать голову холодной.

И не забывать свой план.

Дождаться ответа от работодателя и уехать.

31

31

Совсем в другом настроении нежели утром, мы возвращаемся на ферму. Ворота автоматически разъезжаются, запуская нас в эту обитель безопасности и покоя.

Логово банды, с другой стороны.

— Мы их просто уроем, — бормочет Митя.

— Что? Нет, — мотаю головой. — Все! Достаточно! Забудь об этом!

— Рита! Да Костя на них живого места не оставит, когда узнает.

— Не говори ему. Не надо! — испуганно вскрикиваю.

— Чего? — таращится на меня, полностью повернувшись на водительском сиденье, припарковав машину на своем месте.

— Никому не говори. Я прошу тебя. Особенно брату. Ты все разрулил. Хватит, — истерично шепчу.

— Я не могу просто спустить это на тормозах. Как это будет выглядеть?

— Да плевать мне, как это будет выглядеть. Все. Проехали. Забудь! Я в порядке! — почти перехожу на крик. Хорошо, что мы завели этот разговор в машине, а не в домике. Не при Анюте или других свидетелях.

— Нет, ты не в порядке. Рита. Не отреагировать на такое — это не поступок мужчины. Я просто не прощу себе… я не могу оставить это так, — качает головой.

— А я не могу быть с мужчиной, который поддается на провокации каких-то имбецилов одноклеточных. У тебя дочке месяц отроду! Куда ты собрался?

— Я достаточно умен, чтобы не идти к ним в одиночку. Я буду осторожен!

— Вообще не нужно никуда ходить!

— Мне что теперь сидеть дома и не вылазить? — в его тоне проскальзывает раздражение.

— Просто не усугублять. Не лезть на рожон.

— Я не трус.

— Быть мужчиной — не значит махать кулаками. Это значит как раз уметь выйти из ситуации без драки. Боже, сколько я повидала этих драк. Избиений. Ни один ребенок такого не должен был видеть…

— Есть вещи, которые необходимо делать! Думаешь, мне это нравится? Думаешь, доставляет удовольствие?

— Я не знаю тебя. Я совсем не знаю тебя, — болезненным шепотом.

Выхожу из машины, поправляя сарафан, который криво одела, сидя в машине.

— Ты знаешь меня! — Митя огибает капот и удерживает меня за запястье. — Посмотри на меня!

— Я видела только одну сторону тебя.