Пожиратели тьмы: Токийский кошмар

Блэкманы столкнулись с неоднозначным отношением со стороны «торговцев водой». Тима и Софи узнавали благодаря телепередачам и часто выражали им сочувствие или по-человечески сопереживали. Но исчезновение Люси пролило слишком много света на бизнес, который привык работать в тени полулегальности. Дела, которые десятилетиями проворачивались без вопросов, например наем иностранных туристок, подверглись неприятным проверкам. Многие хостес, бармены и «мамочки» не разговаривали с семьей Люси, и похоже, что инспектор Мицузанэ и его детективы не особо на них давили. Это возмущало Тима; он убедил себя, что полицию и владельцев баров объединяет «заговор молчания».

– Если Люси ушла на встречу с клиентом, кто-то в клубе должен знать с кем, – сказал он. – Полицейские должны пересечь воображаемую границу между властями и участниками хостес-бизнеса.

Блэкман внес предложение, которое вряд ли добавило ему друзей в Роппонги:

– Собрать всех сотрудников клуба – менеджера, владельца, девушек, – подержать их в тюрьме месяц-полтора, и пусть решают, не пора ли заговорить, – заявил он. – А потом повторить, пока не появится результат.

Некоторых шокировали постоянные прогулки Тима по Роппонги. В глаза ему ничего не говорили, но японские журналисты и сотрудники британского посольства шептались, что Тим злоупотребляет визитами в увеселительный квартал. Даже те, кому он импонировал, порой бывали озадачены.

– Мне действительно нравится Тим, но иногда он ведет себя просто… странно, – признался один японец, который уделил много времени помощи Блэкманам. – Например, мы заходили в какой-нибудь хостес-клуб, чтобы расспросить менеджера или маму-сан о Люси и девушках, которые там работают. Но вместо того чтобы задавать серьезные вопросы о дочери, Тим, казалось, просто разглядывал девушек. Мы выпивали, и он шептал мне: «Глянь на нее!» или «Красотка!». А я просто не знал, что ответить.

За те ночи в Роппонги выяснились тревожные подробности.

Во-первых, общедоступность нелегальных наркотиков. В Японии применяют очень жесткие меры наказания даже за хранение небольших доз легких наркотиков; их присутствие в молодежной культуре гораздо меньше, чем в Европе и Америке. Но в Роппонги работали дилеры из Израиля и Ирана, торгующие гашишем, кокаином и даже героином.

– В трафике участвуют все, – уверял Хью Шейкшафт, подразумевая своих знакомых торговцев, барменов и хостес.

Порошок кокаина получил сленговое название «Барри» – в честь американского певца Барри Уайта. То же самое означало еще более загадочное имя «Джереми».

– Джереми – это Джереми Кларксон, ведущий программы «Топ гир», – объяснил Хью. – А на сленге «гир» означает наркотики. Или могут, например, спросить: «Есть длинная позиция?» – как биржевом жаргоне трейдеров. «Длинной позицией» называют кокаин.

Самым популярным наркотиком у хостес являлся шабу, известный в Европе как «лед» или кристаллический метамфетамин, который можно вдыхать, курить, колоть или даже вводить в задний проход. Эффект, который он вызывает, способен превратить нудный разговор с унылым клиентом в захватывающий и безумно веселый флирт. Некоторые хостес всю ночь употребляли только шабу. С Тимом и Софи обитатели Роппонги старались вести себя осторожнее, но однажды ночью Адам Уиттингтон со свойственной ему скромностью выпивал в баре с Луизой и ее знакомыми. Одна из девушек – не Луиза – пригласила его в туалет и предложила понюхать шабу; Адам отказался.

Принимала ли наркотики Люси? Мог ли мужчина, с которым она встретилась, предложить ей еще один «подарок», кроме мобильного телефона? Луиза отрицала это, но ее воспоминания тогда были очень размытыми. Семья Люси считала, что девушка не страдала настоящей наркозависимостью, однако когда-то у нее был бойфренд наркоман, который плохо кончил. К тому же она работала в Сити в середине 1990-х, когда все напропалую потребляли кокаин. В своем дневнике она беспечно упомянула о походах с Луизой по магазинам Токио и «вечную охоту на… музыку (что угодно, только не Крейг Дэвид), открытки и „колеса“». Друзья считали ее скорее любительницей выпить, чем нюхать, курить или принимать таблетки. Но возможностей достать наркотики было хоть отбавляй.

Второй неприятной новостью стало огромное множество историй, когда девушки-хостес европейской внешности пропадали без вести или подвергались нападениям клиентов.

Часть подобных баек основывалась лишь на сомнительных слухах и представляла собой обычные городские легенды, которые пересказывают обыватели. Однако нашлось и несколько подтвержденных случаев, когда в Роппонги иностранки попали в беду.

Тремя годами ранее двадцатисемилетняя хостес, канадка по имени Тиффани Фордхэм[28] вышла в Роппонги из бара после работы и пропала; дело официально оставалось открытым, но на самом деле полиция просто сдалась. Совсем недавно, весной 2000 года поступило сообщение, что три девушки из Новой Зеландии, имена которых не раскрываются, сбежали через окно второго этажа здания, где их удерживала и постоянно насиловала группировка якудза.