Пожиратели звезд

Ослепленные прожекторами, они шли вперед, и Радецки не давал покоя вопрос о том, кто они, эти юные идеалисты-офицеры, в достаточной ли мере они преданы делу Революции для того, чтобы не колеблясь пожертвовать жизнью очень красивой девушки, нескольких дам неопределенного возраста и кучкой послов на закате карьеры, дабы не дать диктатору ускользнуть от возмездия. Это зависело от того, что именно они подразумевали под идеализмом. От того, как именно они его понимали, что ставило их сознание на первое место: революционные идеалы или же заботу о соблюдении самой банальной гуманности. Медленно продвигаясь вперед, он мысленно производил расчеты, которые ему впоследствии придется опубликовать, снискав тем самым кучу врагов в обоих лагерях и подтвердив лишний раз свою репутацию циничного профессионала, напрочь лишенного какой-либо щепетильности. А он и в самом деле точно высчитал, что их шанс выжить прямо пропорционален степени идеализма, уровню образования и культуры командовавших там офицеров. Если они законченные реалисты, полные яростной решимости и политизированные до мозга костей, – значит, не задумываясь, прикажут стрелять, и тогда беглецам крышка. И наоборот: если души их переполняют высокие чувства, если они одержимы благородной романтической идеей уважения к человеческой жизни – иначе говоря, если гуманные устремления прочнее их политических взглядов, – тогда, по всей вероятности, они ни за что не откроют стрельбу. Радецки также решил, что шансы юных революционеров надолго и прочно утвердиться у власти с абсолютной точностью можно вычислить тем же способом. Если сейчас они откажутся стрелять лишь ради того, чтобы сохранить жизнь какой-то девушки и женщин, если публично проявят эту слабость во имя гуманизма – уважение к чужой жизни и заботу о собственной чести, – тогда, вне всяких сомнений, их очень скоро свергнут, разгонят, казнят, и все в этой стране пойдет по-прежнему. Революция, не смеющая пролить кровь женщин и детей, обречена на провал.

Этой революции не хватает идеала.

Поэтому, когда они добрались до грузовичка, забрались в него и без единого выстрела смогли тронуться с места, Радецки обуревали весьма противоречивые чувства: совершенно успокоившись за свою жизнь, он был глубоко опечален. На сей раз в этой стране происходит новая, подлинная революция, которая вполне заслуживает победы и права на осуществление своих целей – как революция Хуана Босха, – но обреченная на гибель только потому, что она слишком прекрасна. Прекрасна как роза – и столь же недолговечна.

Машина, за рулем которой сидел Радецки, ехала все быстрее – сначала в свете преследовавших их прожекторов, потом – в кромешной тьме.

Глава XVIII

– Как бы там ни было, я старалась изо всех сил. – Она торжествующе посмотрела на молодого миссионера. – Я сделала все, что смогла.

На какое-то мгновение воцарилась тишина. Д-р Хорват мрачно разглядывал свои ботинки.

Как ни безгранична была его вера, реальность существования подобных ужасов представить себе было трудно. Эта девочка, похоже, даже не осознает, что достигла низшей точки нравственного падения. Вид у нее сияющий, лицо довольное – казалось, она и в самом деле верит, что все лучшее, что в ней было, она отдала не зря, что полностью оправдала полученное ею воспитание. Искренне убеждена в том, что сражалась на передовой американской внешней политики, внося свой вклад в те шаги, что постоянно предпринимают США, помогая слаборазвитым странам. Кажется, она и не подозревает о том, что вместо того, чтобы помогать другим, сама оказалась в грязи, полностью опустошенная духовно и морально.

Теперь преподобный Хорват понял, что даже в самых красноречивых своих пассажах и самых реалистических описаниях демонических сил – когда, распростерши крылья, возвышался над паствой – он так и не сумел воздать должного врагу номер один. Жил-то он всегда в Штатах и – несомненно именно поэтому – не так уж много знал о силе Зла.

Они сидели среди скал, в каком-то глухом местечке в горах, и д-р Хорват не имел ни малейшего представления о том, где именно это находится. Он чувствовал себя потерянным – настолько, насколько это возможно, когда, несмотря ни на что, веришь в Провидение.