Прайм-тайм

Они обошли дворец, медленно и осторожно, двигаясь от дерева к дереву, через парк. Миновали террасу с аккуратно разровненными граблями гравиевыми дорожками, подстриженные газоны, живые изгороди и клумбы. Анника покосилась на оштукатуренный фасад здания с окнами в ряд. Блестящая поверхность озера Иксташён отражалась в сотнях квадратиков стекла, из которых они состояли.

– Так и кажется, что вот-вот увидишь дамочек в кринолинах, – сказал фотограф и включил свою камеру.

Они пошли вниз к озеру, вокруг маленького лабиринта из живых изгородей и стен, мимо причала и вверх к западному торцу Нового флигеля.

– Передвижная телестанция, – сказала Анника и показала рукой.

Бертиль Странд поменял камеру и лег плашмя прямо на траву. Он положил телеобъектив на левую руку, использовал ее в качестве опоры, а правой периодически нажимал на спуск.

Анника стояла позади него и, щурясь, смотрела на место убийства. Мобильная аппаратная скорее напоминала гигантский автопоезд, чем обычный автобус. Одна ее боковая стенка раздвигалась так, что ширина внутреннего пространства удваивалась. Вход находился с их стороны. Лестница из нескольких ступенек вела к узкой двери, расположенной рядом с кабиной водителя. Она увидела полицейского в униформе, стоявшего спиной к ним и разговаривавшего с кем-то, находившимся в самой аппаратной.

– Нам надо подойти поближе? – спросила она тихо.

Пусть их отношения с фотографом оставляли желать лучшего, она целиком и полностью доверяла его профессионализму.

– Нет, не обязательно. Я сделал несколько кадров с другой стороны, с лодки. Нам надо попробовать сместиться вниз вправо, чтобы флигели оказались на заднем плане. Если они подойдут с целью выставить нас, задержи их.

Бертиль Странд поднялся, повесил рюкзак на левое плечо и пошел вдоль берега. Анника последовала за ним, скользя взглядом по белым зданиям. По главному корпусу на самой вершине холма, флигелям, стенам, похожим друг на друга ветвистым деревьям, теплому желтоватому свету из окон.

«Я понимаю, почему граф Оксеншерна записал в своем дневнике: «великолепие Эдема», побывав здесь», – подумала она.

– Готово, – сказал фотограф и повернул в сторону озера. Они шли назад той же дорогой, которой пришли, Бертиль Странд не выключал камеру ни на минуту.

Поднявшись на холм, они напоролись на полицейского, знакомого Аннике по Эскильстуне.

– Что вы здесь делаете? – поинтересовался он властным тоном.

Анника достала свою пресс-карточку, сунула ее под нос полицейскому:

– Мы ищем нашего коллегу Карла Веннергрена, он принимал участие в записи вчера и, возможно, еще остается где-то здесь.

– Он на допросе, – ответил полицейский и встал почти вплотную к Аннике. – Не будешь ли ты так любезна покинуть эту территорию и присоединиться к другим репортерам?

– Он подозревается в каком-нибудь преступлении?

– Я не могу сказать ничего конкретного.

– Прекрати, – резко парировала Анника. – Нельзя допрашивать журналистов без всякой на то причины. Если вы задержали или арестовали репортера одной из крупнейших газет Швеции, значит, обязаны рассказать об этом его работодателю.

Она лгала, но полицейский не был уверен в этом.

– Да я действительно не в курсе, – признался он. – Не знаю ничего.

– Как много людей вам предстоит допросить?

– Всех, кто был здесь ночью.

– И сколько таких?

– Да дюжина. И среди них есть еще одна из ваших. Пожилая дама, которая пишет фельетоны, тоже здесь.

Анника открыла рот от удивления:

– Барбара Хансон? А ее каким ветром сюда занесло?

Полицейский наклонился вперед и понизил голос.

– Они не задержаны, – сказал он. – Это я знаю наверняка.

– Персонал дворца тоже допрашивают?

– Нет, никого из них не было здесь ночью.

– А кого еще?

Мужчина в дождевике и больших сапогах двигался в их сторону, полицейский явно занервничал.

– Вам надо идти, – сказал он и повернул ее спиной к дворцу.

Анника медленно направились к мосту, к другим журналистам. Она достала мобильник и позвонила Спикену. Шеф новостей, похоже, сидел на своем рабочем месте и ел, он чавкал и прихлебывал, пытаясь разговаривать в промежутках.

– Что говорит Веннергрен?

– Не знаю, он общается только с полицией.

– Черт, они задержали Веннергрена? Он ведь журналист! Судя по звуку, какая-то жидкость попала в трубку. Анника скривилась:

– Я не сказала, что он задержан, его допрашивают в качестве свидетеля. Кроме того, в хорошей компании, Барбара тоже здесь.

– Хансон? Черт, Шюман ведь просил ее прекратить писать всякое дерьмо о Мишель Карлссон.

Анника почувствовала себя немного не в своей тарелке. Честно говоря, она особо не утруждала себя чтением собственной газеты, пока находилась в послеродовом отпуске, особенно наполненных злобой и желчью творений Барбары Хансон, потому поменяла тему:

– Допросу подлежат всего двенадцать человек.

– Кто конкретно?

Шеф новостей явно закончил есть, он рыгнул и закурил сигарету.

– Главным образом люди из телевизионной команды, по моим догадкам, но я выясню это.