Прах и безмолвие (сборник)

— Да, удивило бы. Знаете, Грег бывал иногда таким эмоциональным, заводился с полоборота, у него случались, как у женщины, истерики. Но на это всегда были какие-нибудь причины. Иногда совершенно необоснованные, однако он не срывался просто так, без причины, сидя дома и размышляя о том, что когда-то случилось. И в любом случае я сомневаюсь, что он вообще размышлял о том, что произошло между нами.

— А что между вами произошло, миссис Уотерсон? — спросил Уилд.

— Не вижу, какое это имеет к вам отношение, — парировала она. — Слушайте, вы пришли сюда узнать, не могу ли я помочь вам выйти на след Грега, да? Так вот, не могу. Я ушла от него три недели назад и до сегодняшнего утра его ни разу не видела.

— Миссис Уотерсон, сегодня утром мне не показалось, что вы похожи на женщину, э-э, женщину, расставшуюся со своим мужем.

— Потому что я позволяла ему целовать себя и совать руки мне под блузку?

— Ну да.

Она улыбнулась и затянулась сигаретой, причем и то и другое далось ей с видимым трудом.

— Сержант, я пошла навестить его в перерыве между сменами. Я была страшно усталой. Вы представить себе не можете, какое испытываешь облегчение, когда с тобой говорят не как с медсестрой. А когда он меня обнял, я была счастлива, что он, по крайней мере, не жалуется на свои болячки и не просит подать ему судно. Было очень приятно, когда он стал меня гладить, вроде как массаж. Да, конечно, когда вы вошли в палату, все выглядело, наверное, так, будто я собираюсь лечь с ним в постель. Может, я бы и легла. Но не для того, чтобы заниматься любовью, а просто поспать… спать… спать.

Она откинулась назад и закрыла глаза. Уилду стало очень жаль ее, но не настолько, однако, чтобы возвращаться к Дэлзиелу, не получив ответов на свои вопросы.

— А о чем вы разговаривали с вашим мужем сегодня утром? — спросил Уилд.

Она с трудом открыла глаза и тупо уставилась на него.

— Что он вам сказал о том, почему он оказался в больнице? — не отставал от нее Уилд.

— А откуда вы взяли, что он вообще что-то говорил мне об этом? — попыталась она уйти от ответа.

— А оттуда, душка, что вы до сих пор меня об этом не спросили, что выглядит как настораживающее отсутствие любопытства.

— А вы не дурак, — устало заметила она. — Ну, хорошо. Он мне рассказал, как было дело. Он все это написал. Разве он вам не показал то, что написал? И почему этот жирный мусор, Дэлзиел, сам ко мне не явился?

«Этот жирный мусор». Уилду понравилось выражение. Но в своих письменных показаниях Уотерсон не упоминает Дэлзиела. Важно ли это?

— А вы знаете мистера Дэлзиела? — спросил он.

— Конечно, я его видела. Он не очень-то заботится о том, чтобы задергивать занавески на окнах. К тому же в округе о нем говорят. Думаю, он из тех, кого называют «тот еще тип».

— Наверное, вы правы, — согласился Уилд. — Вы поверили показаниям вашего мужа, миссис Уотерсон?

— Конечно, почему же нет? С ним вечно что-нибудь случается. Дайте ему карандаш, и он вам одной линией нарисует совершенную окружность. Но я видела, как он однажды порезал палец, намазывая масло на хлеб. И он может разбить чашку, размешивая в ней сахар. А если поместить его и оружие в одной комнате, то кто-нибудь обязательно пострадает. Такой уж он человек.

Она зевнула во весь рот. У Уилда явно было мало шансов рассчитывать на продолжительную беседу. Оказывается, существуют и другие способы избежать нежелательных вопросов, вовсе не обязательно скрываться от того, кто их задает.

— Вы знали о его романе с миссис Свайн? — спросил Уилд.

— О романе именно с ней — нет, — ответила она, поднимаясь и направляясь к узкой постели, занимавшей один угол ее комнаты. — Но я все о ней знаю, все, что имеет для него значение.

— Что вы хотите сказать?

— Я хочу сказать, что она должна быть стройная, с длинными ногами, хорошей фигурой, блондинка. Имена при этом не важны. Я иногда вообще сомневаюсь, что Грег знает, как их всех зовут. Он как маленький мальчик в кондитерском магазине. Тянет ручку к леденцу и, поскольку он такой очаровательный малыш, обычно получает все, на что показывает пальчиком.

Говоря это, она расстегнула юбку, переступила через нее и начала расстегивать блузку. В ее действиях не было ни малейшего намерения соблазнить или спровоцировать Уилда, даже если предположить, что подобное зрелище способно его соблазнить или спровоцировать. Она делала все автоматически. Так приводится в движение автопилотом самолет, терпящий аварию. Однако Уилд заметил, что она отлично подходила под описанный ею стереотип предпочтений ее мужа.

— Вы его из-за других женщин бросили? — спросил Уилд.

— Нет, — ответила она, — не только из-за женщин.

— А что же еще было? — спросил он, с интересом ожидая, успеет ли она ответить на вопрос прежде, чем ее свалит сон. И то и другое произошло одновременно.

— … это было как… приходила домой… уходила на очередное дежурство… и так было всегда… субботний вечер… расслабиться… — сказала она. Потом она скользнула под одеяло и тут же уснула, так и не вытащив одну руку из рукава расстегнутой блузки.