Прах и пепел

Он усадил их, двоих, что поменьше, перед собой, а того, что постарше, сзади, хотя такие тощие и все бы трое впереди поместились. Он охватывал ладонями их тельца, чувствуя, как под его пальцами дышат, шевелятся рёбрышки и часто бьются сердечки. Усадив их, он по-аризонски охватил их всех ременной петлёй и закрепил конец. Теперь если и свалятся, то только с ним. Плакать они боялись, только дрожали и всхлипывали. Майор с места взял в галоп и сам поскакал к дому. Автомат пришлось убрать, чтобы не упирался дулом в затылок меньшому, так теперь если что… только кольтом. Но добрались благополучно. Остановив Майора посреди двора, он отвязал лассо, снял промёрзших перепуганных малышей и спешился.

– Стоять, – бросил он Майору, пинком распахивая дверь кухни и вталкивая туда мелюзгу. – Мамми, ты где?

– Вот она я, масса Фредди, – Мамми быстро зажгла лампу над столом. – Доброго вам здоровьичка.

– Всё тихо? – спросил он.

– Да стреляли тут где-то, масса Фредди, – выжидающе ответила Мамми.

Малыши жались друг к другу, испуганно шаря по сторонам глазами и размазывая по личикам слёзы и грязь. Ни Мамми, ни показавшийся из-за плиты Сэмми ни о чём не спрашивали, ожидая его разъяснений. А он не знал, что говорить, и потому ограничился кратким:

– Займись ими, Мамми. А то шляются, ещё под пулю попадут.

– Ага, масса Фредди, – заулыбалась Мамми. – Щас всё и сделаю. Кофе с устатку, масса Фредди?

– Поставь, – кивнул он и, выходя из кухни, услышал за спиной:

– Сэмми, дров подкинь и лохань вытащи. Ща я вами займусь, уж так займусь…

Он отвёл Майора в загон, расседлал, забросил покупки в кладовку и уже шёл к кухне, когда ночную тишину разорвал отчаянный трёхголосый визг. Что там Мамми с ними делает? У кухонной двери на земле какие-то тряпки. Вроде не было, когда он приехал. А так это их шмотьё. Он вошёл в кухню, и визг моментально прекратился. На углу стола на салфетке его ужин: миска каши с мясом, лепёшки и кофе. А посреди кухни большая лохань для стирки, наполненная горячей водой. Из воды торчали три головки. Две уже в шапках желтоватой пены, а третью Мамми намыливала. Сэмми, раскрыв топку, ожесточённо разводил огонь. Он сел к столу и принялся за еду. Кухня уже так нагрелась, что у него заломило руки.

– И носит вас, непутёвых, – ворчала Мамми.

– Мы ягоды собирали, – хныкали малыши. – А тут стрелять стали… мы попрятались… а потом масса нам выйти велели…

Мамми смыла пену, окуная их в воду с головой, вытащила и усадила у плиты втроём на одной табуретке.

– Сэмми, лохань выплесни. Я их по второму разу сейчас. Масса Фредди, я рванину ихнюю потом постираю, пусть проморозится пока от вшей.

– Сожги, – качнул он головой и, вспомнив, что видел в грудах рабской одежды маленькие вещи, сказал: – В вещевой посмотри. Вроде там есть на недомерков. Подберёшь.

– Спасибочки вам, масса Фредди, – разулыбалась Мамми…

…– Так прибились, – кивнул Джонатан. – Я уже и не помню толком, как это получилось.

– Приблудились, – ухмыльнулся Фредди.

Старцев кивнул.

– Беспризорные дети, к сожалению, обычное явление во время войны. Да и после.

– И что, – осторожно спросил Фредди, – много собрали в приюты?

– Насколько я знаю… – Старцев на мгновение свёл брови и тут же кивнул своим мыслям. – Нет, не очень. И в основном… Питомники практически все были уничтожены СБ, от года до пяти, я вообще не слышал, чтобы остались, а кто постарше… большинство усыновлены. Ещё на фильтрационных пунктах. Да, кто туда попал, всех разобрали по семьям.

Джонатан кивнул, но уточнил:

– Но всё-таки приюты понадобились.

Лицо Старцева на мгновение стало угрюмым.

– Да, – он явно хотел этим ограничиться, но, столь же явно злясь на самого себя, продолжил: – Оказалось много брошенных детей. Белых. Бывшие рабы усыновляли только цветных. А этих… пришлось собирать в приюты. А ещё… угнанные. С Русской территории. Здесь вообще полная неразбериха до сих пор, – он резким движением поправил свою тарелку и заставил себя улыбнуться. – Нет, в приютах условия вполне нормальные. Все дети сыты, одеты. Мы разрешили с двенадцати лет работать по собственному контракту, чтобы хоть так разгрузить… проблему.

– Ну, – пожал плечами Фредди, – в двенадцать лет начинать уже можно.

Джонатан задумчиво кивнул.

После обеда Старцев уехал. Когда его машина скрылась за поворотом, Джонатан посмотрел на Фредди.

– Самый лучший приют не стоит самых плохих родителей, – пожал плечами Фредди.

– Резонно. Но Мамми одна не потянет пятерых.

– Посмотрим, как повернётся.

– Посмотри, – кивнул Джонатан. – В крайнем случае…

– Думаю, до крайнего не дойдёт. Когда везём Ларри?

– Дня через три. С ним тоже надо поговорить.

– Поговорю, – усмехнулся Фредди. – Он хоть и не пастух, но…

– Но старший ковбой разберётся, – закончил Джонатан. – Ты сейчас где?

– Надо движок отрегулировать.

– Стеф не справится?

– Есть идея, Джонни. Хотим кое-что автоматизировать.

– Ну-ну, – хмыкнул Джонатан. – Будешь говорить сегодня?

– А чего тянуть? – ухмыльнулся Фредди.

И оба захохотали, сразу вспомнив старинную ковбойскую байку про то, кого и за что тянуть нужно.