Праксис

В следующем выпуске "Сопротивления" публиковался частичный список жертв: перечислять всех было нельзя, потому что стало бы понятно, что у лоялистов доступ к базе данных. Сула не скупилась на трагические подробности, описывая мать, прикрывшую грудью своих детей, но погибшую вместе с ними, рассерженного торговца, пытающегося отогнать полицейских метлой и павшего под их пулями, кровавые отпечатки на стенах тупика, в который наксиды загнали обезумевших от страха торминелов.

Сула понимала, что кривит душой. Но всё равно эти трогательные сцены не шли ни в какое сравнение с ужасом произошедшего. С беспомощностью и паникой жертв, треском автоматов, стонами умирающих и криками раненых…

Она помнила, как это было на шоссе Акстатл. Ее выдумка меркла по сравнению с реальными воспоминаниями.

"Умрут, так умрут. Душевная теплота мне не положена", — думала она.

Она написала в "Сопротивлении", что наксиды, как обычно, не смогли найти настоящих нападавших и расстреляли всех попавшихся под руку. И добавила:

"Торминелы ошиблись, убив не того наксида. Нужно совсем не уметь считать, чтобы подумать, что гибель одного санитарного работника стоит еще ста смертей.

Граждане, в следующий раз выбирайте чиновника, полицейского, надзирателя, инспектора, бригадира или судью. И позаботьтесь, чтобы тело не нашли".

Два дня спустя пенсионерка-торминелка взорвалась в собственной квартире, пытаясь изготовить бомбу. По всей видимости, зажигательную, так как сгорело полдома.

Наксиды нашли ее детей и расстреляли их.

Пока Сула искала подробности происшествия в базе Управления, выяснилось, что другим взрывом, приписанным "анархистам и саботажникам", убило наксида. Он был мелкой сошкой в Министерстве финансов, и его не охраняли. Ему подложили маленькую бомбу, начиненную гвоздями.

В следующем выпуске "Сопротивления" торминелку объявили истинной лоялисткой, пытавшейся отомстить за убийства в Старой Трети, а про чиновника написали, что его осудил Тайный трибунал, а приговор исполнили члены группы Октавиуса Хонга, входящей в Повстанческую лоялистскую армию.

В отместку был расстрелян сто один заложник; наксиды, как обычно, предпочитали простые числа. Сула сразу обратила внимание, что наксиды казнят в ответ не на само действие, а на его огласку. То есть они убивали заложников не потому, что им сопротивляются, а потому что стремились не потерять лицо. Этим можно воспользоваться.

Присмотревшись внимательнее к свидетельствам в базе, Сула обнаружила, что многие старики умирают при необычных обстоятельствах. Интересно, можно ли использовать и это, например, приписав естественные смерти действиям лоялистов, хотя что-то она расфантазировалась.

Воображение разыгралось не только у нее. В средствах массовой информации появилось сообщение об аресте и казни членов группы Октавиуса Хонга и их семей.

"Я же их выдумала!" — возмутилась Сула.

Но когда она зашла в базу Управления госрегистрации, там оказались настоящие свидетельства о смерти.

* * *

На улице парило после летнего ливня, из-под колес грузовика разлетались фонтаны брызг. Макнамара остановил машину рядом с кафе на Торговом проспекте и нажал на рычаг, открывая грузовой отсек. Задняя дверь поднялась, осыпав дождевыми каплями. Сула вышла, прищурилась от яркого солнца и вдохнула свежий воздух, наполненный запахом опавших во время грозы цветков аммата.

— Пахнет деньгами, — сказала она Спенс.

Курносый носик Шоны втянул воздух.

— Хорошо бы.

Внутри Сула забрала деньги у хозяина кафе, худого унылого терранца в белоснежном накрахмаленном фартуке, и дала знак Макнамаре заносить герметично упакованную коробку харзапидского кофе и положить ее у бара.

— Спасибо, — сказал хозяин и недовольно посмотрел на мокрые следы Гэвина, оставленные на блестящем кафельном полу. — Кстати, тут с вами хотели поговорить.

Сула заметила, как двое мужчин встали из-за мраморного столика.

— Хороший кофе, — сказал первый, и Сула сразу почувствовала неладное. Громила был одет в цветастый пиджак и брюки-клеш, натянутые чуть ли не до подмышек и почти скрывающие тяжелые ботинки. Его толстая серебряная цепь с таким же браслетом переливались искусственными рубинами.

— Очень хороший кофе, — поддакнул его спутник, чья безупречно уложенная прическа напоминала петушиный гребень. Он был меньше, с бочкообразной грудью и мускулистыми руками культуриста.

— Вопрос в том, есть ли у вас разрешение им торговать? — продолжил первый.

Сула почувствовала, что Макнамара приблизился, прикрыв ей спину. Чуть отступив, она встала поудобнее, а Спенс, почуяв беду, озабоченно шагнула вперед.

Сула пристально взглянула на того, что повыше:

— А вы, собственно, кто такие?

Он дернул рукой, словно собирался отвесить пощечину и проучить за наглый вопрос. Но он имел дело с человеком, прошедшим флотский курс боевой подготовки. Сула перехватила его руку и двинула кулаком по лучевому нерву, и громила невольно дернулся вперед, открыв горло. Ребром ладони Сула ударила по гортани и, когда он согнулся, схватившись за шею, ткнула пальцами в глаза. Потом просто дернула его за голову и с размаху врезала коленом.