Практическая магия

Джиллиан знала, куда заведет ее этот спор. Только начни жить с кем-нибудь под одной крышей, и не ус­пеешь опомниться, как окажешься замужем, а это был тот вид гражданского состояния, в который Джиллиан снова вступать не намеревалась. На этом поприще ее, точно от сглазу, неизменно постигала неудача. Молвив: «Согласна», она всегда тотчас же обнаруживала, что вовсе не согласна и никогда согласна не была и эти пу­ты необходимо стряхнуть с себя как можно скорее.

— Как ты не понимаешь, — сказала она Бену. — Если б я не любила тебя, то переехала бы сегодня же, ни ми­нуты не раздумывая.

На самом деле, уйдя от него, Джиллиан только об этом одном и думала и будет думать впредь, хочет она того или нет. Бен не понимает, как опасна может быть любовь, но Джиллиан знает это досконально. Слиш­ком много раз обжигалась, чтобы расслабиться и пу­стить все на самотек. Ей следует держать ухо востро и оставаться не замужем. А что ей необходимо прямо сейчас — это тишина, покой и горячая ванна; однако когда она, стараясь ступать неслышно, входит с черно­го хода в дом, то застает Антонию и Кайли на ногах, в ожидании ее прихода. Обе они вне себя и готовы зво­нить в скорую помощь. Обе в крайней тревоге. С их ма­терью что-то стряслось, а что, они не знают.

В спальне — непроглядная темень, и Джиллиан не сразу понимает, что бугорок под ворохом покрывал — не что иное, как форма существования живого челове­ка. Зато ей нетрудно распознать жалость к собственной персоне и отчаяние. Этот диагноз Джиллиан ставит в два счета, поскольку сама тысячу раз бывала в подоб­ном состоянии и притом знает, каким способом от не­го избавиться. Племянниц она отправляет спать, не слушая их возражений, а сама идет на кухню и смеши­вает в кувшине коктейль «Маргарита». Потом берет кувшин и, прихватив два бокала, обмакнутых в круп­ную соль, выносит все это на задний двор и оставляет у двух садовых кресел, стоящих возле огородика, где изо всех сил стараются расти огурцы.

На этот раз, поднявшись к Салли, она уже не озада­чена видом вороха покрывал. Теперь она точно знает, что под ними прячется человек.

— Ну-ка вставай, — говорит Джиллиан.

Глаза у Салли закрыты. Она парит где-то, где кругом тихо и бело. Ей и уши хотелось бы заткнуть, потому что слышно, как приближается Джиллиан. Джиллиан стаскивает с Салли покрывала и хватает ее за руку:

— Подымайся.

Салли скатывается с кровати. Она открывает глаза и моргает.

— Уходи, — говорит она сестре. — Не трогай меня.

Джиллиан поднимает Салли на ноги, выводит из комнаты и ведет вниз по лестнице. Вести Салли — все равно что волочить вязанку дров: она не противится, но повисает одеревенелой тяжестью. Джиллиан толка­ет плечом заднюю дверь, и за порогом струя влажного воздуха ударяет Салли в лицо.

— Ой, — вырывается у Салли.

Она порядком ослабела и рада опуститься в садовое кресло. Садится и откидывается назад, готовясь вновь закрыть глаза, но замечает, как много высыпало на не­бо звезд. Когда-то, еще у тетушек, они с Джиллиан за­бирались летними ночами на крышу дома. Вылезти на крышу можно было через слуховое окошко, если, ко­нечно, не бояться высоты и не шарахаться от бурых ма­леньких летучих мышей, которые слетались пировать в тучах комаров, что толклись в воздухе. Они с Джилли­ан не забывали загадать желание, едва покажется пер­вая звездочка, — всякий раз одно и то же и о котором, понятно, нельзя сказать вслух.

— Можешь не волноваться, — говорит Джиллиан. — Ты им и взрослым будешь нужна.

— Ну да, как же.

— Вот мне ты ведь нужна до сих пор?

Салли оглядывается на сестру, которая разливает по бокалам «Маргариту»:

— Зачем это?

— Не окажись у меня здесь тебя, когда случилась эта история с Джимми, сидеть бы мне сейчас в тюрьме. Ты просто знай, что без тебя мне бы тогда не справиться.

— Так это потому, что он был тяжелый, — говорит Салли. — Была бы у тебя тачка, обошлось бы и без меня.

- Нет, правда, - настаивает Джиллиан. - Я у тебя в долгу по гроб жизни.

Она поднимает бокал в ту сторону, где похоронен Джимми.

— Чао, бамбино, — говорит Джиллиан.

Ежится, как от озноба, и отпивает глоток из бокала.

- Прощевайте, без вас веселей, - бросает Салли в сырое и душное пространство.

Хорошо, проведя столько времени в помещении, выйти на открытый воздух. Хорошо сидеть вдвоем на травке в час, когда сверчки неспешно выводят свои предосенние рулады.

У Джиллиан на пальцах соль от «Маргариты». На лице ее - та самая прелестная улыбка, от которой она выглядит моложе. То ли здешняя влажность оказывает благотворное действие на ее кожу, то ли это игра лунного света, но что-то в ней появилось совершенно новое.

— Я никогда не верила в счастье. Думала, его вообще не бывает. И вот теперь — полюбуйтесь! Готова верить во что угодно!