Практическая нейропсихология

Семаго Н.Я., Семаго М.М. Теория и практика оценки психического развития ребенка. – СПб.: Речь, 2006.

Семенович А.В. Нейропсихологическая коррекция в детском возрасте. Метод замещающего онтогенеза. – М.: Генезис, 2007.

Симерницкая Э.Г. Доминантность полушарий. – М.: Изд-во Моск. ун-та, 1978.

Соболева А.Е., Кондратьева Н.Н. Русский язык с улыбкой. – М.: Сфера, 2007.

Хомская Е.Д., Ефимова И.В., Будыка Е.В., Ениколопова Е.В. Нейропсихология индивидуальных различий. – М.: Роспедагентство, 1997.

Раздел II

Никогда не рано, никогда не поздно

Подождем заниматься?

Глозман Ж.М., Курдюкова С.В., Емельянова Е.Н.

Как известно, различные структуры мозга, их взаимодействие и, следовательно, разные психические функции достигают полного развития в разном возрасте (Гальперин, Запорожец, Карпова, 1978; Глозман, 2009; Лебединский,

1998; Микадзе, 2002; Симерницкая, 1985; Фарбер, Бетелева, Дубровинская, Мачинская, 1998; Gottlieb, 1992). На этот фактор генетически обусловленной гетерохронии развития накладываются индивидуальные (средовые) особенности развития и воспитания каждого ребенка, индивидуальные черты внутри– и межполушарного взаимодействия мозговых структур в организации психических процессов, когнитивных стратегий и эмоциональной сферы ребенка. Все эти особенности могут обусловить неравномерность развития ребенка, когда «парциальное отставание одних функций недостаточно компенсируется другими функциями с более высоким уровнем развития» (Ахутина, Пылаева, 2003, с. 182).

Дети, имеющие этот «нижненормативный тип развития», составляют группу риска формирования последующей патологии и появления трудностей обучения (Корсакова, Микадзе, Балашова, 2001; Потанина, Соболева, 2004; Сантана, 1991; Семенович, Умрихин, Цыганок, 1992; Rourke, Bakker, Fiske, Strang, 1983). В основе школьной неуспешности могут лежать как когнитивный и моторный дефицит, так и слабость регуляторных функций и, в первую очередь, вербальной регуляции произвольного действия (Лурия, 1950, 1958; Лубовский

, 1978), а также трудности общения ребенка со взрослыми и сверстниками (Глозман, 2002; Глозман, Потанина, 2001, 2004).

При этом особое значение имеет несформированность тех психических функций, навыков и умений, которые наиболее востребованы социальной ситуацией развития ребенка.

Луриевский нейропсихологический анализ (Лурия, 1969, 1973) позволяет дифференцировать трудности обучения и поведения, обусловленные индивидуальными особенностями функционирования мозговых структур, от проблем, связанных с неправильным педагогическим воздействием или с патохарактерологическими особенностями личности ребенка. Дифференцированное описание качественных особенностей, сильных и слабых звеньев психического функционирования каждого конкретного ребенка является главным условием эффективной помощи детям с проблемами развития и обучения.

Описание случая

Родители Игоря З., 5,3 года, обратились к нейропсихологу в октябре 2001 г. Их беспокоили рассеянность и несобранность мальчика, дефекты речи.

В раннем детстве ребенок наблюдался невропатологом по поводу перинатальной энцефалопатии. Начал ходить и говорить вовремя, но речь была смазанная, плохо выговаривал почти все звуки. В возрасте трех лет начал посещать логопедический детский сад, и после двух лет занятий с логопедом речь нормализовалась, однако мальчик проглатывает некоторые звуки, когда волнуется. Мальчик живет в полной и благополучной семье, с родителями, бабушкой, дедушкой и младшей сестрой. При этом мать и бабушка разделяют мягкий стиль воспитания, а отец и дед, наоборот, повышенно жестки и требовательны к мальчику, не учитывают в своих высоких притязаниях особенностей индивидуального развития ребенка. Младшая сестра – очень живая, не по годам развитая девочка и, в отличие от брата, «все схватывает на лету», и Игорю постоянно ставят ее в пример.

Первое нейропсихологическое обследование показало, что мальчик адекватен в ситуации обследования, хорошо контактирует с психологом, охотно выполняет все задания, эмоционально реагирует на успех или неуспех. Ребенок несколько медлителен и аспонтанен при вхождении в деятельность. Проба Шульте показала отчетливый симптом истощаемости психической активности: в первой таблице Игорь нашел цифры от 1 до 10 за 50 с, во второй – за 53 с, а в третьей – за 92 с.