Праотец Мосох

Вопрос, однако, состоит вот в чем. В антропологическом типе афанасьевцев никакой монголоидной примеси не выявлено^{550}. Данная примесь в европеоидном населении Алтая начинает проявляться со времен господства СТТФ. А. Н. Багашев так характеризует, в общем виде, взаимодействие европеоидного и монголоидного комплексов в эпоху бронзы в Южной Сибири: «В эпоху бронзы усиливается смешение европеоидных групп с центральноазиатскими монголоидными, особенно в Минусинской котловине. Как компонент (выделено мной. — К.П.

) центральноазиатские элементы отмечаются в составе окуневских и карасукских популяций^{551}

, с представителями которых данный антропологический комплекс продолжает медленно инфильтроваться в состав западносибирских племен^{552}»^{553}.

С чем связано появление монголоидного компонента в европеоидном населении Алтая именно в эпоху СТТФ (окуневская популяция)? Может быть с военной экспансией центральноазиатских монголоидных племен? Тем более, что E. H. Черных и C. B. Кузьминых выводили первоначальный импульс экспансии носителей СТТФ с восточных окраин феномена. Но тогда получается, что некие центральноазиатские монголоидные амазонки, с боевыми топорами в руках, захватывали в плен холостяков-европеоидов и принуждали их к брачному союзу?

Это, безусловно, любопытная гипотеза, однако, как мне представляется это дело, все происходило несколько иначе и значительно проще. Афанасьевцы мигрировали на Алтай, скорее всего, с семьями и всем домашним скарбом и какой-то потребности в захвате женщин из числа местного населения не испытывали. Сейминцы же, наоборот, таковую потребность испытывали очень остро, поскольку они прибывали на территорию Алтая в качестве военных поселенцев и не были отягощены женщинами. Засим, партии новоприбывших бойцов, организовывали военные экспедиции по окрестностям в поисках брачных партнерш и, надо думать, находили их, хотя, в принципе, вариант агрессии здесь не обязателен.

Таким образом, карасукцы — это, по большей части, потомки афанасьевцев и сейминцев с некоторой монголоидной примесью. О составе их языка мы сейчас можем только гадать, однако вполне позволительно заключить, что это был индоевропейский (скорее всего, тохарский) язык с включением туземной лексики. Поскольку участие монголоидных групп в этногенезе карасукского населения не представляется значительным, то вряд ли следует полагать, что эти группы смогли навязать свою фонетическую систему и радикально повлиять на грамматику данного языка.

Характерные для карасукской культуры вещи известны также по находкам в Монголии и Северном Китае, а именно в столице древнего Иньского царства Аньяне, основание которой относится к XIV–XIII вв. до н. э. М. И. Артамонов полагал, что этим же временем следует датировать и возникновение самой карасукской культуры^{554}

. A. B. Поляков допускает, что общая хронология карасукских памятников может выглядеть следующим образом: I этап — XIII–XII вв. до н. э., II этап — XII–XI вв. до н. э., каменноложский этап — X–IX вв. до н. э.^{555}.

Находки колесниц в Аньяне, как было упомянуто выше, большинство исследователей связывает с индоевропейским вторжением. В. В. Иванов и Т. В. Гамкрелидзе усматривают в данных завоевателях несомненных индоевропейцев, возможно лингвистических тохар, но полагают, что вторжение имело отправной точкой Переднюю Азию^{556}. Ю. С. Худяков^{557}, равно как и М. И. Артамонов, ассоциируют вторжение с археологическими карасукцами. Таким образом, ничего удивительного в том, что карасукское население являлось тохароязычным нет, и быть не может. Данная гипотеза тем более обоснована, что в этногенезе карасукцев участвовали афанасьевцы, принимаемые рядом исследователей за лингвистических тохар, а также, что вполне вероятно, сейминские мигранты из Волго-Окского междуречья.

Здесь следует отметить еще одно обстоятельство. Культурой, производной от карасукской, является следующая за ней татарская, что, как утверждает Э. Б. Вадецкая, было ясно с самого начала ее изучения. Она же указывает, что «уже в карасукскую эпоху было создано вооружение, типичное для татарского воина, а также зародился «звериный» стиль в искусстве, расцветший у тагарцев»^{558}. Определеные сомнения вызывало некоторое несходство антропологических параметров карасукцев и тагарцев.