Прародитель Магии. Том 2 (СИ)

“Мани… Девочка с чёрными волосами… На ней сидел монстр, приф…”

“Призрак”. Поправил Артур и вступил на тропинку, уводящую из деревни. Альфия застыла. Рядом скрипнула дверь и вышла служанка; она перешагнула серую груду, ещё приходившую в себя, и пошла за своим мастером.

И Альфия осталась одна.

Почти.

Женщина отряхнула свою серую накидку и вытянула шею. Её волосы были чёрны как у дочери. Они вспыхнули. Женщина побежала вслед за уже далёким юношей в красной рубахе. Она качалась, и удалялась, уменьшалась, и в один момент сжалась до чёрной точки; снег поглощал её.

И тогда Альфия тоже пустилась в бег. Сперва бездумно, запинаясь каждым шагом. Затем приноровившись прыгать в чужие следы в сугробах. Женщина в сером осталась позади. Артур стоял уже на краю деревни, у последней лачужки. Альфия свалилась на колени и закричала:

“Пожалуйста… пожалуйста…”

Собственный голос испугал её, горло заволакивал холод и вдруг сделал её немой. Она заставила себя поднять глаза на юношу и взмолилась взглядом.

Артур спокойно взглянул на неё, покачал головой и открыл дверь той самой лачужки.

Сюда он, собственно, и направлялся.

Глаза Альфии раскрылись неприлично широко. Она закашляла, едва нащупал в заледеневшем горле кашель, и полуживая сама зашла в лачужку. Внутри стоял мороз. Вскоре перед Альфию выросла тень. Прибежала мать.

Вместе они смотрели на Артура. Он щёлкнул пальцами.

И вдруг вся комната расслоилась, как свежая картина, по которой провели мокрой кисточкой. Женщина увидела дочь и побежала к ней с объятием, но руки прошлись насквозь; потом она заметила саму себя и прикрыла рот ладонями.

Альфия молча за всем наблюдала. Лицо Мани было бледным и выражало неясное, но знакомое. Альфия вдруг почувствовала, что где-то внутри неё был ключ, чтобы понять лицо девочки. Но искать не было времени. Мани побежала на выход и прошла Альфию насквозь. Альфия развернулась. Дверь вела в белые дали.

Артур вышел на порог и снова щёлкнул. И все пошли дальше. Целую минуту дух Мани возникал и угасал. Она бежала, и с каждым её шагом в Альфии растягивалась сердечная нить. Ей хотелось схватить девочку, удержать…

Мани бежала.

Вот она упала в сугроб. Альфия взмолилась, чтобы снег удержал её, но девочка вырвалась и пошла, затем побежала дальше. Альфия не сводила с неё глаз. Ей казалось, что они были совершенно одни, и потому было так странно было, когда вперёд вырывалась женщина в сером. Она пыталась поймать свою дочь, хватала её за ноги, кричала.

Но Мани, закрывая глаза от ночной метели, уже стояла на краю обрыва. Её унесло вниз.

И тогда Альфия немедля дёрнула взгляд на мать. Её кидало вперёд, и на секунду могло показаться, что она сейчас прыгнет за дочерью. Но только на секунду. Затем она просто упала на колени и заплакала.

Люди ведь плачут, когда теряют детей?

…

…

…

Прилив заливал золотистый песочек, он мешался с пеной и разноцветными ракушками. В небе застыл вечный закат. Лучи солнца разбивались о скалу напротив берега, словно зубцы гигантской короны. На ней стоял и улыбался Джозеф:

“Я говорил, что ты придёшь Эрхи. Один ноль в мою пользу”.

Он как будто шагнул со скалы, но не спрыгнул, а только присел и свесил ноги. Затем он замолчал, опираясь подбородком на сплетение пальцев.

Артур тоже молчал.

Воды хлестали о берег и тянулись назад, облака висели в тёмных, далёких от солнца чертогах на другом краю неба. Маги молчали. Наконец Джозеф закатил глаза.

“Ладно, один-один, ты всегда умел играть в молчанку, Эрхи. В этом мы не похожи. Только в этом. В остальном же ты вырос по моему образу и подобия. И так…” Он вскочил на ноги и зашагал по скале, словно по сцене.

“И так, Эрхи. Я знаю, о чём ты сейчас думаешь. Это странно, согласен. Всё шло так нормально, небольшая развилка на дороге, небольшая тайна, загадочный замок, девочка, довольно бесхарактерная и блеклая, которой ты приглянулся… Самый обычный филлер, которым умелые рассказчики заполняют свои книжки лишь бы не двигать сюжет… Скажи, Эрхи, ты почувствовал себя героем?”

Джозеф остановился и улыбнулся Артуру; улыбка его была немного насмешливой, немного горькой, немного весёлой. Если бы улыбка была блюдом, Джозеф был бы отменным поваром.

“Это важный вопрос, Эрхи. Ответь, ты чувствовал себя героем? Персонажем? Знал, как всё будет наперёд, пока девчонка не погибла?” Джозеф наклонился.

Эрхан закрыл глаза и едва заметно кивнул.

Мужчина медленно выпрямил спину и спокойно сказал:

“Тебе нужно больше говорить, Эрхи, ты и твоя служанка просто ужасная пара. Вы постоянно молчите. Даже у меня начинает болеть голова, когда я пытаюсь понять твои мысли, подумай о прочих наблюдателях”.

Джозеф развёл руки.

“А они есть, теперь я точно в этом уверен”.

“Девчонка не могла погибнуть просто так — это бред. Я не знаю почему, Эрхи, но я уверен, это — бред. Я знаю, ты тоже так думаешь, чувствуешь. Так не должно было стать, но стало. Почему?”

После первого вопроса последовал целый шквал:

“Почему она убила себя? Или не убила? Это случайность? Она поскользнулась? Не заметила обрыва? Или её кто-то убил? Зачем?”