Прародитель Магии. Том 4 (СИ)

— У меня кое-какие дела, — улыбнулась девушка. Артур не настаивал. Он кивнул и сам ушёл в трещинку, после чего она закрылась. Маргарита улыбнулась, встала, размялась, принюхалась и уверенно пошла на солнце. Гигантский пламенный диск поднимался в зенит. Вскоре Маргарита заметила небольшой столбик белого дыма среди завихрений пыли и ускорилась. Девушка зависла над Альфией, которая дымила, лёжа на земле, свою сигару.

Пышное платье девушки было рваным, и ещё у неё не было одной ноги, правой, и одной руки, причём вторая рука была сломана

— Чего? — спросила Альфия, когда девушка вытянула у неё из зубов сигару.

Маргарита не ответила и взяла сигару в губы. Девушка немножко подымила, смакуя не столько белый дымок, сколько саму сигару, к которой только что прикасались губы Альфии, и довольно ухмыльнулась.

Альфия прыснула.

— Есть ещё её мясо?

— Только просроченное, и на письма она не отвечает. Ну ничего, Альфик, будет добираться на своих, — сказала Маргарита, и одним махом взяла Альфия на руки.

— А-та-та… Знаешь Альфик, для своего роста ты…

— Замолкни.

— Молчу-молчу~ Кстати говоря, а где… А. Вот где.

Маргарита взглянула на Эли; девушка в костюме дворецкого, — белая рубаха и зелёный жилет, — тоже лежала в прахе и у неё тоже была сломана одна нога. Левая. Эльфийка взглянула на Маргариту, а потом на Альфию, и опустила голову.

— …Это будет сложно… Как бы вас так уместить, и чтобы я могла поносить тебя ещё на руках, Альфик… Знаю! Есть тут где верёвка?

Альфия:…

Эли:…

…

…

…

Солнце продолжало подниматься, и вскоре вошло в зенит. На чистом и ровном голубом горизонте показалась чёрная точка; сперва маленькая, она приближалась, становилась всё больше и больше, пока не превратилась в гиганта. Правда, понять его рост было сложно, ведь стоял ясный голубой день, и поле боя было совершенно ровным, так что сравнить — а всё познается в сравнении — гиганта было как будто не с чем. К счастью, один образец для сравнения таки нашёлся.

Возле большого пальца ноги титана, ростом примерно в половину этого пальца, сидела девушка в уродливой красной маске.

— Пришёл добить меня, Гемиос? — прошипела Атросити.

Гигант молчал. Рядом с девушкой лежала белая ткань, оставшаяся от Кровавой Императрицы. Вдруг её утащил чёрный жгутик. Гигант вобрал её в себя, развернулся и пошёл назад.

Атросити проводила его своим пустым взглядом, пока не осталась совсем одна.

Некоторое время девушка просто сидела на месте; потом она взялась руками за своё лицо, сокрытое маской, и заревела страшным рёвом, как раненый зверь. Она была изуродована, никогда ей уже было не наслаждаться плотью, изнутри её сжирали гадкие твари, они пожирали её, но не могли съесть полностью, она была обречена на вечные муки…

Атросити впервые захотелось всё это закончить.

Она вспомнила блаженное лицо Кровавой Императрицы перед своим концом.

Она вспомнила аргументы Шанти.

А может и вправду лучше просто… Уме…

— Ещё чего, твари, ещё чего! — взревела девушка и вскочила на ноги.

— Я буду жить, вы меня слышите!? Я буду жить, твари вы поганые, я вас всех переживу! Я вас, я вас..! — она издала дикий, нечеловеческий рёв, едва ли не рык, и пошла. Атросити шла, сама не зная куда. Колокольные глаза девушки отражали голубое небо и серый горизонт — её глаза были пустыми, как стекляшки. Но внутри девушки упорно гремело настоящее, ещё живое сердце.

221. Хандра

221. Хандра

Среди чёрной бури парил массивный каменный остров. На первый взгляд и в единственном возможном свете — свете молний — остров мог показаться просто мёртвым куском гранита. Он был уродливым и грубым, но когда Семь взглянула на него, пробившись через бурю, на лице девушки показалась лёгкая, хотя и жалкая, улыбка, — как будто ей дорого было это место.

Она ловко спикировала в трещинку на поверхности острова. Та была такой узкой, что разглядеть её на такой огромной чёрной скале было почти невозможно. Однако девушка нашла нужное место моментально. И когда Семь приземлилась в каменную пещеру, девушка и дальше совершенно не сомневаясь пошла по определённому маршруту, — ни одна развилка не заставила её засомневаться.

Чем дальше девушка углублялась в пещеру, тем громче становились её шаги, и тем тише снаружи гремели молнии — вскоре их рокот отдавался только в лёгкой вибрации капелек воды на сталактитах, а потом притих совсем.

Было бы совсем тихо, но сама Семь как будто бы намеренно стучала ногами о землю, отгоняя пугающую тёмную тишину.