Права нации. Автономизм в еврейском национальном движении в позднеимперской и революционной России

Министр внутренних дел князь Н. Б. Щербатов критиковал армейскую верхушку за то, что она сделала евреев козлами отпущения, свалила на них вину за собственные провалы, создала кризис переселенцев и тем самым распалила революционные настроения. К тому же Щербатов открыто и настойчиво ратовал за отмену черты оседлости[634]. Однако все министры, выступавшие против черты оседлости, руководствовались в первую очередь не соображениями гуманности, а желанием продемонстрировать, что они изо всех сил стараются облегчить страдания евреев. Тем самым они рассчитывали обеспечить себе кредиты от еврейских финансистов как в России, так и в Америке (министры в общем и целом ставили знак равенства между еврейским и американским капиталом) и вынудить еврейских лидеров употребить свое влияние для «успокоения массы»

[635]. По словам Щербатова, «если неоспорима зловредность евреев, то неоспорима и необходимость денег для ведения войны»[636]

. Евреи, таким образом, получили возможность селиться вне черты оседлости только благодаря циничному прагматизму властей, основанному, вне сомнений, на антисемитских предрассудках. Кстати говоря, преувеличенное представление о том, что американское еврейство способно влиять на правительство США, из тактических соображений поддерживали высокопоставленные британские евреи. Когда российский министр финансов П. Л. Барк приехал в Лондон на встречу с самыми богатыми и влиятельными евреями Англии, Клод Монтефиоре, Леопольд де Ротшильд и Дэвид Александер подчеркнули, что в отличие от них у американских евреев благодаря нейтралитету их государства развязаны руки, так что американцы вольны отказать в финансовой поддержке союзникам, и в частности России. Таким образом, эти выдающиеся финансисты намекали российскому правительству: стоит пойти на ряд уступок еврейскому населению[637].

Первая мировая война стала поворотным пунктом в политизации российского еврейства. Депортации, бессилие властей, готовность прессы обвинять евреев во всех смертных грехах — в таких условиях становилось все труднее отождествлять себя с государством. Война ускорила отход евреев от русского либерализма, и этому процессу суждено было сыграть свою роль в политических решениях, принятых евреями в революционном 1917 году. Недовольство русским либерализмом в годы мировой войны в большой степени было обусловлено действиями кадетов в Государственной думе. Перед войной российские либералы защищали гражданские права евреев. Например, в результате активных обращений Винавера к лидерам кадетской партии в 1909 году требование эмансипации евреев было официально внесено в партийную программу. При поддержке некоторых других думцев кадеты в 1910 году подали законопроект, призывающий отменить черту оседлости. За законопроект проголосовали 165 депутатов — просто для того, чтобы публично выразить поддержку евреям со стороны либеральных кругов, поскольку все знали, что законопроект не пройдет[638]. Теоретически русский и еврейский либерализм, на политической сцене представленный кадетской партией, привлекал евреев больше, чем другие идеологии и другие партии. Кадеты выступали за равные права для евреев и в отличие от социалистических партий, как еврейских, так и нееврейских, отстаивали экономические интересы евреев и их право исповедовать традиционный иудаизм. Более того, сам факт наличия евреев — депутатов от кадетской партии во всех четырех думах говорит о том, что евреи могли по крайней мере участвовать в государственном управлении как члены кадетской партии, хотя начиная со Второй думы у евреев-депутатов практически не было иного выбора, кроме как присоединиться к кадетам.

Однако во время Первой мировой войны, хотя программа думского большинства — Прогрессивного блока, состоящего из либералов и умеренных консерваторов, — призывала правительство к постепенной отмене ряда антиеврейских ограничений и запретов, в реальности прогрессисты и либералы оказались глухи и слепы к преследованиям евреев со стороны военной верхушки, а порой даже принимали на веру обвинения евреев в предательстве[639]

. В глазах еврейской общественности кадеты (включая и кадетов-евреев) последовательно демонстрировали неспособность защитить интересы еврейства; они всякий раз ставили во главу угла сохранение коалиции с октябристами и другими партиями, включавшими в себя откровенных антисемитов[640]. Формально кадетская партия защищала евреев, выступая против коллективного наказания и антисемитской демагогии о «шпионаже»[641]. Однако неудивительно, что многие евреи считали такую защиту совершенно недостаточной.