Правда и ложь истории. Мифы и тайные смыслы ХХ века

Начиная с 1930-х годов американская, элита все более склонялась к идее конфликта с Японией. В отличие от нацистской Германии, Страну восходящего солнца США не считали великой державой, а расценивали ее как надменную, но слабую выскочку. Могучая Америка легко могла бы «в течение трех месяцев стереть ее с карты мира», как выразился военно-морской министр Фрэнк Нокс. Планы войны с Японией — но не против Германии — были готовы уже довольно давно. Кстати, именно в расчете на такой конфликт в перспективе США уже в 1930-е годы начали создавать авианосцы и производить стратегические бомбардировщики. Утверждение, что Америка вооружилась только после Перл-Харбора, неверно. Новое оружие обеспечило дядюшке Сэму достаточно длинные военные руки, чтобы нанести удар через Тихий океан, где Филиппины, стратегически удачно расположенные в непосредственной близости как от Японии и Китая, так и от Индокитая и Индонезии, служили в качестве американского военного плацдарма. В конце лета 1941 года эскадрилья бомбардировщиков B-17 «Летающих крепостей» был переброшен на Филиппины.

15 ноября 1941 года Джордж Маршалл, начальник Генерального штаба Вооруженных сил США, строго конфиденциально сообщил журналистам, что, «мы ведем подготовку войны против Японии» с использованием размещенных на Филиппинах бомбардировщиков B-17, которые должны будут сбросить зажигательные бомбы на «бумажные города» Японии, с тем, чтобы испепелить их вместе с их гражданским населением. Ожидалось, что этого будет достаточно для того, чтобы якобы трусливые «япошки» капитулировали.

Американская экономическая, политическая и военная элита хотела войны против Японии, и президент Рузвельта — чье семейное состояние в значительной степени было сделано за счет торговли опиумом с Китаем — готов был исполнить это желание. Но Рузвельт не мог себе позволить начать эту войну сам, потому что только оборонительная война была бы приемлема для Конгресса и американского общественного мнения, не проявлявшего особого аппетита к вооруженным конфликтам. Кроме того, американское объявление войны Японии заставило бы Германию прийти ей на помощь. Союз между Берлином и Токио требовал взаимной помощи в случае нападения на одного из партнеров со стороны третьей страны. Но это обязательство было недействительным в случае, если один из партнеров первым объявил бы войну третьей стране. Для того, чтобы развязать эту «оборонительную» войну, необходимо было подтолкнуть Японию к войне, спровоцировать ее. Президент Рузвельт принял решение, что «это должно выглядеть так, как будто Япония первая потянулась за оружием».

Таким образом, «подтолкнуть [Токио] так, чтобы он был вынужден начать войну», стало основной целью его политики в отношении Японии в течение 1941 года. С этой целью военные корабли были посланы находиться вблизи от и даже в японских территориальных водах, в надежде на инцидент, который сможет стать спусковым крючком для войны. Якобы строго конфиденциальное раскрытие планов по воздушной войне против Японии, от которого можно было ожидать, что оно привлечет внимание японцев, скорее всего, тоже составляло часть этой стратегии.

Однако более эффективным было бескомпромиссное экономическое давление, оказываемое США на Японию с лета 1941 года. После того, как гитлеровский Вермахт обрушился на Советский Союз, англичане смогли вздохнуть свободнее. Это позволило американцам перенести внимание на Тихий океан, а не на Атлантику. Правительство Рузвельта заморозило все японские счета в США и наложило на Японию, в сотрудничестве с англичанами и голландцами, строгие экономические санкции, включая эмбарго на жизненно важные нефтепродукты. Японии позарез требовалось иностранное сырье, и она считала подобные методы крайне провокационными. Кроме того, эти санкции подталкивали японцев к тому, чтобы они еще больше захотели получить богатую нефтью Индонезию, отняв ее у голландских колонизаторов. Ситуация еще ухудшилась осенью 1941 года, главным образом потому, что Вашингтон взялся и за монопольную политику Токио в отношении Китая, потребовав там открытую дверь для американских бизнесменов. Токио ответил предложением применять к Китаю принцип недискриминационных торговых отношений, при условии, что американцы сделали бы то же самое в Латинской Америке. Однако Вашингтон хотел этого для самого себя в сфере влияния других империалистических держав, но не пускал их на свой задний двор и поэтому отклонил предложение японцев.