Правда и Небыль

— Это не оригинал, а копия, подделка! Подлинник украден! Нас тут банк обманывать пытается, — выкрикнул всё тот же голос.

— Та-а-ак, — очень спокойно сказал Зверобоев. — Началось.

— А, украден… — Голос Гриши стал усталым, понимающим. — А кто украл? Агенты Ротшильда? Инопланетяне? Масоны?

Кто-то в зале засмеялся.

— Кстати о масонах и кражах, — развил успех Гриша. — Чтобы вы себе представляли, в какой атмосфере творили мастера поставангарда, откуда у них этот сюрреализм… В тридцатые большевики начали основательно ломать старую Москву. Под предлогом расширения улиц и всего такого прочего. И вот, сломали старый дом в центре. А там в подвале оказался потайной зал для масонских сборищ. Времён Александра Первого. Украшенный статуями, росписями… Ценнейший архитектурный памятник. Но большевикам было всё равно, они всё доломали. В последний момент художник Брусиловский сумел пробраться в подвал и вынести оттуда несколько фрагментов лепнины — с изображениями зодиакальных божеств. Держал он их у себя на чердаке, показывал знакомым… Так на него донесли, и он был арестован. За кражу социалистической собственности! Понимаете, какой абсурд? Вот такие были времена… Ну и что могли рисовать люди, которые во всём этом жили?

Публика загудела. Байка из прошлого, в отличие от невнятной искусствоведческой речи, задела за живое. Кто-то что-то сказал о московской градостроительной политике. Начался шум. Мстиславский кричал:

— Уважаемые господа, можно чуть потише?!

Тем временем неприметный человечек из технической службы Департамента безопасности вбежал в комнату, наклонился к уху Зверобоева и что-то прошептал.

Тут же на мониторе показали светловолосого парня в клетчатом пиджаке с кожаными локтями и джинсах.

Зверобоев вопросительно посмотрел на Гоманькова. Тот покачал головой:

— Не знаю такого. Хотя… может, м… видел где-то. Может, у нас. Но не припомню. Наверное, где-то в низовом звене. В пиар-отделе, кажется, — прищурился Гоманьков. — Выясним.

— В хозяйстве Дроновой? — переспросил Юрьев. — Ира допустила утечку?

— Вряд ли, — покачал головой Гоманьков.

— Ну что, надо этого типа с длинным языком брать и провести беседу, — хищно потер ладони Юрьев. От мысли, что сейчас всё может разрешиться, буквально чесались руки.

— Нет, — остановил его Зверобоев.

Юрьев посмотрел на полковника с недоумением.

— Мы не можем даже допросить этого человека, Лёша, — сказал Зверобоев. — Он не сделал ничего предосудительного. Я уверен, что он прекрасно знает свои права, закон на его стороне.

— Но ведь… — дёрнулся Алексей Михайлович — и не закончил фразы: Зверобоев был прав. — Ну хоть людей за ним пустить? — спросил он, глядя на Гоманькова; тот отвёл глаза.

— Уже пустили. Моих, — добавил Зверобоев. — Если он местный, то ваших банковских он может знать.

— Логично, — согласился Юрьев.

— Ну а теперь мы подождём-посмотрим, кто найдётся любопытный и придёт задавать лишние вопросы, — подытожил Зверобоев. — Я думаю, этот парень не один. Тут есть кто-то ещё. Который будет выяснять, что мы задумали. И сильно ли испугались.

14:20. Гоманьков. Зверобоев. Юрьев

Москва. Там же

— Ну? — Юрьев в нетерпении привстал.

— Не нукай, Лёша, — оборвал его разведчик.

Юрьев не обиделся — ему было не до обид.

— Хорошо, — сказал он. — Что удалось узнать?

— Как тебе сказать… — начал Зверобоев, присаживаясь. — К Мстиславскому, Дроновой и Анохину с вопросами подходили шесть человек. Каждому они скормили свою версию событий с какой-то отличительной деталькой. Всем под большим секретом, разумеется. Посмотрим, какая версия выплывет.

— Ну а сейчас что-то сказать можно? — Алексей Михайлович покосился на Гоманькова, который агрессивно насупился.

— Можно, — неожиданно ответил Зверобоев. — Ничего страшного, — добавил он. — Завтра всё решится, а Лёша заснуть не сможет, нам это надо? В общем, так. Двоих мы отмели сразу.

— Почему? — не сдержался Юрьев.

— По возрасту. Один — тринадцатилетний. Сын кассирши из отделения банка на Пресне. Она его с собой взяла. Очень пытливый парень, сериалы смотрит детективные… Предложил помощь в расследовании. Далеко пойдёт.

Гоманьков усмехнулся.

— Вторая — Ариадна Роальдовна Серебрянская, — сказал Зверобоев.

На этот раз улыбнулся Юрьев.

— Она к кому подходила-то? — поинтересовался он.

— К Ире Дроновой, — с сочувствием ответил Зверобоев. — Душу из неё вытрясла.

— Ариадна — она такая, — сказал Алексей Михайлович.

Серебрянская была раньше многие годы руководительницей секретариата банка, а ныне — заслуженной пенсионеркой. Почтенная дама семидесяти пяти лет от роду, твёрдая, как кремень, и преданная родной кредитной организации абсолютно и безоговорочно. Всеми уважаемая, она неизменно получала приглашения на банковские и околобанковские мероприятия и всегда являлась на них, как на работу. И никогда не забывала сообщить руководству своё мнение о происходящем вокруг. Странно было бы, если бы Ариадна Роальдовна не обеспокоилась таким чрезвычайным происшествием, как кража.