Правда и Небыль

– Всё настолько серьёзно? – удивилась галеристка. – Я-то думала, что спасаю прежде всего себя. Музей, из которого крадут такие экспонаты, – музей с подмоченной репутацией. Но банк-то от такой кражи не лопнет? Это же не большие деньги для вас?

– Да при чём тут деньги… – начал Юрьев на повышенных тонах. Потом сообразил, что Грачёва, как и большинство людей вообще, далека от банковского бизнеса. Он медленно выдохнул, сглотнул образовавшийся комок в горле и, стараясь сохранять спокойствие, произнёс: – Видите ли, Светлана Владимировна, с точки зрения финансовой мы вообще не понесём ущерба. Экспонаты застрахованы. Эти конкретные – на три миллиона евро.

– Я не люблю оценивать искусство в деньгах, – начала Грачёва, – но три миллиона их стоимости не покрывают…

– Да не в этом дело! Давайте так. Почему люди вообще несут деньги к нам? Потому что не сомневаются, что мы их сохраним и даже проценты выплатим. Почему народ отдаёт кредиты? Потому что знает: в случае чего банк сумеет получить своё назад и ещё неприятности устроит. Это называется деловая репутация. Именно она нас и кормит. Вопрос: какая репутация будет у банка, который не сумел уследить за лучшими экспонатами из собственной коллекции? Можно туда на хранение деньги нести?

Грачёва задумчиво кивнула.

– А ведь такое невозможно скрыть. На выставке будут все. Пригласили пол-Москвы, и еще португальцы планировали нагрянуть в немалом количестве во главе с министром экономики. А тут я их встречаю на крылечке – ах, простите, нас тут немножко обокрали… Причём украли именно символы выставки. «Правда» и «Небыль» – на буклетах, плакатах, приглашениях, на обложке каталогов. Их не заменишь и не сошлёшься, что по какой-то причине решено работы не выставлять. Это… как если бы в воинскую часть приехал главнокомандующий, а накануне украли знамя части. Представляете эффект? А теперь подумайте, кто получит по шапке?

Грачёва соображала быстро.

– То есть вас уберут с должности? – спросила она.

– Могут и оставить, – признал Юрьев. – В конце концов, на моё место трудно найти замену. У меня, понимаете ли, связи. И португальцы о них знают. Но отношение изменится навсегда. В том числе и моё личное – к себе. Главное, что у меня есть, – репутация. Репутация человека, у которого всегда всё под контролем. Теперь её у меня не будет. И зачем тогда всё? Да я сам лучше уйду. Просто не смогу работать. На работе я буду чувствовать себя хуже, чем на незаслуженном отдыхе.

– Не позавидуешь. – В голосе Светланы Владимировны послышалось что-то вроде понимания. – Что делать-то будем?

– Главное в любом деле – сроки, – сказал Юрьев. – Расклад у нас такой. Сегодня понедельник. Официально выставка открывается через неделю, в следующий вторник, и продлится…

– До конца года, – закончила за него Грачёва. – Но насколько я помню, – продолжила она, – должен быть ещё предпоказ?

– В субботу, восемнадцатого, – подтвердил Юрьев. – Закрытый показ для сотрудников банка. В воскресенье, девятнадцатого, пресс-брифинг и экскурсия для СМИ. Клиентский приём, куда приглашены самые важные для нас люди, двадцатого. В понедельник. Самый важный день. Со вторника вход свободный.

– То есть вы хотите сказать… – начала галеристка и задумалась.

– Я хочу сказать, – продолжил Алексей Михайлович, – что в воскресенье о пропаже экспонатов станет известно точно. Но информация может всплыть и в субботу. Если кто-нибудь из сотрудников не удержит язык за зубами. В семье не без урода. Паршивая овца может найтись. Так что всё нужно вернуть до субботы. Иначе мне придётся вскрывать третий пакет.

– Что? – не поняла Светлана Владимировна.

– Шутка юмора, – вздохнул Юрьев. – Новому директору завода предшественник оставляет в сейфе три пакета, которые надо вскрывать по мере наступления проблем. В первом совет: «Вали всё на меня», во втором – «Бери повышенные планы», а в третьем – «Готовь три пакета».

Светлана Владимировна вежливо улыбнулась, а потом стала серьёзной:

– Кажется, я знаю, зачем украли экспонаты. То есть у меня даже две версии.

– Я весь одно большое ухо, – подался вперёд банкир.

– Давайте тогда с начала. Почему я вообще думала, что охрана не нужна? В музее ведь выставлены вещи, которые стоят очень дорого. Воровать произведения искусства такого уровня практически бесполезно. Их невозможно продать. Они слишком известны. Сумасшедшие коллекционеры – из области кино. В жизни так не бывает.

– Ну почему же? – неуверенно спросил Юрьев. – Люди очень странные вещи иногда собирают. Знаете анекдот такой? Мужик к врачу приходит и говорит: «Доктор, меня сумасшедшим считают, потому что я сосиски люблю». Доктор его успокаивает: «Не волнуйтесь, вы – здоровый человек, я тоже сосиски люблю». А пациент радостно так отвечает: «Спасибо, доктор, у меня прямо гора с плеч! Пойдемте я покажу вам свою коллекцию».

На этот раз Грачёва впервые искренне улыбнулась.

А Юрьев продолжил развивать тему: