Правда и Небыль

Идиллия продолжалась недолго. Папа увлёкся юной бразильянкой, брак распался. Жизнь в Лиссабоне оказалась совсем не такой простой, как казалось из СССР. В конце концов несчастная брошенная мать обратилась в советское посольство за помощью. Ей помогли. А может быть, она или «спали-лась», или уже выполнила своё секретное задание и была не такой уж несчастной. Возможно, никакого задания и не было вообще, и Юля была вовсе не агентессой, а простой женщиной, реально страдающей от того, что её покинул любимый. Кто её знает. Тут надо было отдельно разбираться. Так или иначе, но факт остается фактом. В 1982 году переводчица вернулась на Родину. Вместе с малолетним сыном.

Юля была эффектной женщиной, но возраст и неустроенная жизнь давали о себе знать, а уж «с прицепом» – то есть с ребёнком от «бывшего» – разведёнка была и вовсе никому не нужна. Она и сама понимала. И поэтому согласилась на предложение скучного дядьки из Новосибирска, вдовца, директора крупного оборонного НИИ. Который воспринимал Сашу не как прицеп, а как бонус: своих детей у него не было. Бог не дал. Могло быть и такое, что органы пристроили Юлю присматривать за директором. Тут всё надо было проверять.

Саша рос нормальным парнем. Португальские гены на нём не особо сказались: по виду он был коренной русак. Подросток был даже внешне чем-то похож на отчима, с которым у него сложились отличные отношения, так что он звал его «батей». Дело дошло до того, что Саша был готов взять «батину» фамилию, но тот отговорил его от этой затеи, ибо его фамилия ему самому казалась неудачной, отчим её не любил и с радостью бы сменил на другую.

Батя был физически крепким человеком. Поэтому не обращал внимания на то, что левая рука стала побаливать. Он регулярно делал зарядку, подтягивался на турнике, обливался холодной водой и надеялся, что всё пройдёт само. Умер, отжимаясь от пола. Оказалось, сердце: рука болела именно от этого.

Саша тогда учился в девятом классе. Жить стало тяжело. Мама давно не работала и снова начинать не хотела – да и кому был нужен её португальский в Новосибе? Она стала пропадать вечерами, а потом в квартире начали появляться мужчины. Саша терпел, но когда один из них повёл себя совсем уж мерзко, молодой и сильный парень пустил в ход кулаки. Последствия пришлось расхлёбывать. И то его провели по сто десятой статье УК РСФСР[2]

, учли смягчающие.

Парень отсидел год. Вышел по УДО с двумя твёрдыми убеждениями насчёт мест лишения свободы. Первое: там тоже люди живут. И второе: ничего там хорошего нет и лучше туда не попадать.

Саша рассказывал об этом без подробностей, со спокойным юмором. Так, как рассказывают о прошлом, давно переставшем волновать.

В девяностые сибиряк случайно встретился с людьми, с которыми судьба свела его на зоне. Они предложили бывшему арестанту кое-какие бизнес-проекты, не казавшиеся слишком криминальными, и наивный Саша согласился.

С этого места в его рассказе зияла чёрная дыра, которую рассказчик умело заполнил парой баек. Но, так или иначе, в девяносто восьмом у него откуда-то появились деньги, достаточные для занятия лесным бизнесом. Которому он и собирался посвятить ближайшие годы.

Выяснилась интересная деталь. Оказывается, Саша, он же Алешандре, родственником жены не был – во всяком случае, пока

не был. Он был женихом её двоюродной сестры Веры. Юрьев с трудом вспомнил её – она как-то один раз заезжала ненадолго в гости. Высокая, молчаливая, полноватая женщина не произвела на Юрьева никакого впечатления – ни плохого, ни хорошего. Работала она бухгалтером в крупной фирме. Саша познакомился с ней в Новосибирске, куда Вера ездила по каким-то рабочим делам. Что эти два человека нашли друг в друге, понять было сложно. Но, вообще-то, Саша ехал в Москву именно к ней. Увы, именно в тот момент, когда счастливый жених уже пересекал воздушное пространство России, у его невесты на работе случилось что-то неприятное, с криминальным душком, причём её попытались сделать «крайней». Так что ей пришлось срочно вылететь в Петербург, к человеку, который мог помочь уладить дело. Саша коротал время в столице, ожидая возвращения возлюбленной.

Юрьев начал размышлять о том, чем сибиряку могла приглянуться московская бухгалтерша. Ответа на этот вопрос он не находил. Страсть? Саша с его внешностью и обаянием мог бы увлечь женщину помоложе и посимпатичнее. Тогда что?

Банкир снова задумался о биографии нового знакомца, сосредоточившись на пустых местах. Ищи то, чего нет, говорил ему когда-то его друг и бывший коллега, полковник разведки Зверобоев. Оборванные темы, пустые места, провисшие нити. Там прячется важное.

На этот раз долго думать не пришлось. Юрьев вспомнил, что из рассказа Саши о жизни после тюрьмы полностью пропала мать. Он ни словом не обмолвился, что с ней было дальше, да и вообще жива ли она. Эта тема просто испарилась.