Правда о деле Гарри Квеберта

— Я не желаю больше слушать про эту историю! — отрезал он. — И попробуй только расскажи кому-нибудь еще! Я пойду к твоим родителям и скажу им, что ты лгунья! И еще скажу, что ты воровала в храме. Что ты у меня украла пятьдесят долларов. Ты же не хочешь, чтобы у тебя были большие неприятности? Тогда будь послушной девочкой.

* * *

Прервав свой рассказ, Стефани с минуту перебирала фотографии. Потом она повернулась ко мне:

— В общем, я никому ничего не сказала. Но я не забыла эту сцену. С годами я убедила себя, что недослышала, недопоняла и что ничего такого не было. И вот выходит ваша книга, и я снова вижу как живую эту жестокую мать. Не могу передать, как это на меня подействовало; у вас невероятный талант, мистер Гольдман. Несколько дней назад все газеты стали твердить, что вы городите бог знает что, и я решила, что мне необходимо с вами связаться. Потому что я знаю: вы говорите правду.

— Какую правду? — воскликнул я. — Мать умерла сто лет назад.

— Я знаю. Но я знаю и то, что вы правы.

— Вы думаете, Нолу бил отец?

— Во всяком случае, так поговаривали. В школе замечали, что у нее на теле синяки. Но кто посмел бы сказать хоть слово против нашего преподобного? В семьдесят пятом году в Авроре никто не вмешивался в чужие дела. И потом, время было другое. Мы все порой получали оплеухи.

— А вам больше ничего не приходит на ум? — спросил я. — В связи с Нолой или с книгой?

Она задумалась:

— Нет. Разве что довольно… забавно выяснить после стольких лет, что Нола была влюблена не в кого-нибудь, а в Гарри Квеберта.

— Что вы имеете в виду?

— Знаете, я была такая наивная… После сцены в подсобке я уже меньше общалась с Нолой. Но в то лето, когда она пропала, я ее встречала очень часто. В это самое лето семьдесят пятого я много работала в магазине родителей, а он тогда был как раз напротив почты. И представьте, мне все время попадалась Нола. Она ходила отправлять письма. Я знала, потому что она ходила мимо магазина и я ее спрашивала. И однажды она все-таки проболталась. Сказала, что безумно влюблена в одного человека и они переписываются. Но ни за что не хотела сказать, кто это. Я думала, это Коди, парень из предвыпускного, он играл в баскетбольной команде. Мне никак не удавалось подсмотреть, кому адресованы письма, но на одном я все-таки увидела кусочек адреса. Он жил в Авроре. И я спрашивала себя, что за удовольствие писать из Авроры человеку, который живет в Авроре.

Когда мы вышли от Стефани Ларжиняк, Гэхаловуд уставился на меня огромными недоумевающими глазами и спросил:

— Да что такое происходит, писатель?

— Я у вас хотел спросить, сержант. И что, по-вашему, нам теперь делать?

— То, что мы должны были сделать уже давно: ехать в Джексон, штат Алабама. Вы уже сто лет назад задали хороший вопрос: что произошло в Алабаме?

4. Sweet home Alabama[6]

— Под конец книги, Маркус, приберегите для читателя какой-нибудь неожиданный поворот, в последний момент.

— Зачем?

— Зачем? Затем, что читателя надо держать в напряжении до самой развязки. Это как в картах: всегда надо иметь в запасе козыри.

Джексон, Алабама, 28 октября 2008 года

И мы полетели в Алабаму.

В аэропорту Джексона нас встретил молодой сотрудник полиции штата Филип Томас, с которым Гэхаловуд связался несколько дней назад. Он стоял в зале прибытия, надвинув шляпу на глаза, в мундире, прямой как палка. Почтительно поздоровавшись с Гэхаловудом, он посмотрел на меня и слегка приподнял шляпу:

— Я не мог вас где-то видеть? — спросил он. — По телевизору?

— Возможно, — ответил я.

— Я вам помогу, — вмешался Гэхаловуд. — Это про его книжку все говорят. Бойтесь его, он способен заварить такую кашу, что мало не покажется.

— Значит, семейство Келлерган — то самое, о котором говорится в вашей книге? — Томас с трудом скрывал удивление.

— Точно, — опять ответил за меня Гэхаловуд. — Держитесь подальше от этого типа, молодой человек. Как мне спокойно жилось, пока я его не встретил!

Полицейский Томас весьма ответственно подошел к своему заданию. По просьбе Гэхаловуда он подготовил нам небольшое досье на Келлерганов, и мы просмотрели его в ресторане неподалеку от аэропорта.

— Дэвид Келлерган родился в Монтгомери в 1923 году, — объяснял Томас. — Учился богословию, стал пастором и приехал в Джексон, служил в приходе Маунт-Плезнт. В 1955 году женился на Луизе Бонвиль. Их дом находился в спокойном квартале на севере города. В 1960 году Луиза Келлерган родила дочь, Нолу. Больше ничего интересного. Мирное, верующее алабамское семейство. До той ужасной трагедии в 1969 году.

— Трагедии? — переспросил Гэхаловуд.

— Там случился пожар. Однажды ночью дом сгорел. Луиза Келлерган во время пожара погибла.

В досье Томаса имелись ксерокопии газетных статей того времени.