Правда о допетровской Руси

Впрочем, это письмо – одновременно и вспышка гнева, и отповедь, после которой наказывать уже не придется (само по себе получить от царя такое письмо – наказание не из легких). Уверен, что отец Никита со слезами просил прощения, и вовсе не потому, что ему надели железа на шею и на ноги; уверен также, что, и раскованный, он уж наверняка больше никогда не избивал бедных стрельцов.

Это примеры – только некоторые примеры из великого множества показывавших, как срывался, бесился, ругался, рукоприкладствовал царь, как рвались из него эмоции холерика. Но интересное дело! Когда было очень надо – во время военного ли похода, во время ли восстания или просто при вершении государственных дел, все эмоции как-то незаметно исчезали из обихода.

Даже в самом малом – ох, до чего же ответственный царь сел на московский престол!

Сохранилась маленькая записка, коротенький конспект того, о чем он предполагал говорить на заседании Боярской думы. Становится очевидно, что царь очень серьезно готовился к заседаниям Думы: он не только записал, какие вопросы надлежит обсудить, но и подготовился к собственному выступлению, записал кое-какие цифры, какие-то аргументы, свои суждения. И те, которые незыблемы, и те, от которых он готов отказаться, если бояре станут возражать.

Как видите, и в государственных делах тот же стиль, что и при спасении любимца, – идти до конца, трудолюбиво и старательно.

Потому что о своей ответственности государя Алексей Михайлович, судя по всему, не забывал никогда. «Бог благословил и передал нам, Государю, править и рассуждать люди своя на востоке и на западе и на юге и на севере вправду», – это он твердо помнил и при необходимости умел быть жестким, применять власть самым решительным образом. Судя по всему, он бывал добрым, снисходительным, склонным к прощению не от слабости, и не только в силу своей религиозности, а в силу равным образом мягкого характера и очень развитого чувства справедливости.

Может быть, дело в том, что царь был очень религиозен. Он всерьез, совсем небутафорски, воспринимал и рай, и ад, и Божий суд, и возложенную на него миссию. В конце концов, Бог дал ему царский венец, сделал его, мальчика Алексея Романова, царем Московского царства, и придет время – сурово спросит его о том, как воспользовался Алексей его даром и исполнил свою обязанность – пасти свое стадо.