Правда варварской Руси

Ну а сам великий визирь тоже, разумеется, узнал об увеличении русских сил на Дону. Он правильно оценил положение, понял, что борьба на севере может быть тяжелой, а ее перспективы — сомнительными. И выбрал другое направление удара. Начал войну против Венеции, бросив армию и флот на завоевание принадлежавшего ей острова Крит. Тотчас и поляки сменили тон, большинство сейма и сената стало склоняться к нормализации отношений с Россией. Из «цифирных писем» (шифровок) Ордина-Нащокина об этих изменениях своевременно узнали в Москве. И последовали дипломатические шаги. В Стамбул поехало посольство Ильи Милославского, которое после трудных и долгих переговоров добилось заключения договора о «мире и дружбе». А в Варшаву отправилось посольство Львова, сумевшее частично урегулировать спорные вопросы с поляками. Те сняли притязания на русские земли и обязались соблюдать титул царя.

Ну а чтобы нейтрализовать шведскую угрозу, Михаил Федорович решил заключить союз с Данией, скрепив его династическим браком — выдать дочь Ирину за датского королевича Вольдемара. Копенгаген за предложение ухватился с радостью, согласился на все условия, даже на перекрещивание своего принца в православие. Но когда Вольдемар, встреченный с большим почетом, прибыл в Москву, произошло непредвиденное. Вопреки договоренностям, он перекрещиваться отказался. А браков с иноверцами русские законы не допускали. То ли Ирина принцу не приглянулась, то ли сыграла роль политика. Дания при посредничестве французов уже успела примириться со шведами и теперь боялась раздражать их альянсом с Россией. Королевич потребовал отправить его на родину.

Разразился скандал. О женитьбе уже было объявлено, по понятиям того времени отказ Вольдемара наносил «бесчестье» царю и царевне. И принца задержали в Москве, пытались нажимом и уговорами все же склонить к согласию. Он упирался, и дело зашло в полный тупик. Датчане возмутились таким обращением с королевичем, начали угрожать. Что сразу аукнулось и в Польше, партия Иеремии Вишневецкого снова подняла голову, требуя заключить союз с Данией и вместе с ней воевать против русских. Сбор информации за рубежом снова был поручен Ордину-Нащокину. Теперь он действовал из своего родного Пскова. Установил связи с пророссийски настроенными представителями шляхты и духовенства в Литве, привлек в качестве агентов ряд купцов и быстро создать разведывательную сеть в Прибалтике и Польше. В Посольский приказ потекли сведения о настроениях в сопредельных государствах, раскладах политических сил.

Но в это время произошли серьезные перемены и в самой Москве. С весны 1645 г. царь Михаил Федорович начал прихварывать. Помочь ему тогдашняя медицина ничем не смогла. Государю становилось все хуже, и в ночь с 12 на 13 июля он отошел в мир иной. В его браке с Евдокией Стрешневой родилось 10 детей. Но пережили отца лишь четверо — Ирина, Алексей, Анна и Татьяна. На престол взошел юный Алексей Михайлович.

Государь Алексей Михайлович

Царевич Алексей родился 19 марта 1629 г. Как велось на Руси, до пятилетнего возраста воспитывался на «женской» половине дворца под опекой мамок и нянек, потом перешел на «мужскую». Получил неплохое для своей эпохи образование. Его обучением занимались В.Н. Стрешнев, дьяк B.C. Прокофьев, подьячий В.Г. Львов. Он освоил чтение, письмо, основы географии и арифметики, церковное пение. Много читал, уже в 10 лет его личная библиотечка насчитывала 13 томов — там была православная литература, «Букварь» Василия Бурцева, изданные на русском языке в Польше «Грамматика» и «Космография». Позже это собрание непрестанно пополнялась. А руководил его воспитанием «дядька» (иностранцы называют его гофмейстером) боярин Борис Иванович Морозов.

Он являлся одним из богатейших людей России и считался «западником». Охотно общался с чужеземцами, принимал из у себя, а свой дом обставлял по европейским образцам. Выписывал заграничную мебель, книги, механические диковинки, украшал стены картинами голландских мастеров. Впрочем, стоит иметь в виду, что никакой российской самоизоляции и ксенофобии в действительности не существовало. Уже и в XVII в. в нашей стране жило и служило множество иностранцев, и «западничество» Морозова никого не смущало. В противном случае разве оставили бы его «дядькой» наследника престола? Он и для царевича заказал немецкий костюмчик и детские доспехи европейского образца. Это тоже никаким грехом не считалось. Хотя не воспринималось и идеалом, к которому зачем-то надо стремиться. У них — свое, у нас — свое. Само собой подразумевалось, что немецкое платье — лишь забава, маскарад. Алексею и в голову не пришло бы, что в таком костюмчике можно пойти в церковь или на официальные торжества.