Правда Виктора Суворова

Свидетельства, о которых далее пойдет речь, показывают, что «Директивы» циркулировали за границей еще до 7 сентября 1939 г. К тому же премьер-министр Румынии, правительство которого перехватило одну из копий «Директив», утверждал, что они попали за границу через советские дипломатические представительства. Следовательно, ни Генеральный секретарь Коминтерна Димитров, ни руководители иностранных компартий в Москве не играли никакой роли в их разработке, несмотря на свою принадлежность к Коминтерну.

Высказывания, приписываемые Сталину, Григорию Зиновьеву и В.И. Ленину с 1920-х гг., предвосхищают программное содержание документов 1939 г., хотя более ранним текстам явно недостает понимания специфических условий надвигавшейся войны, как раз того, что Сталин добавил к своей речи для членов Политбюро 19 августа 1939 г.

К примеру, в 1920 г. Ленин объяснил, какие революционные цели стояли за провалившейся военной кампанией против Польши и предполагаемым продвижением Красной Армии дальше на Запад. Этот разоблачительный документ был впервые опубликован в 1992 г. Две более ранние цитаты из речей его последователей Сталина и Зиновьева также непосредственно связаны с историей пакта и его секретного дополнительного протокола. Эти тексты позволяют увидеть долговременную последовательность в политике Кремля, которая отразилась в речи Сталина и «Директивах» 1939 г.

Первая цитата представляет собой отрывок из статьи Сталина в газете «Правда» от 15 марта 1923 г. Она отсылает нас к ленинскому объяснению целей продвижения Красной Армии на Запад: «Во время войны с Польшей [в 1920 г. ] ситуация была такова, что мы были ослеплены нашими первоначальными легкими победами в этой кампании и недооценили значение подъема национального чувства в Польше в те дни. Когда в сложившихся обстоятельствах мы предприняли попытку прорваться в Европу через Варшаву, то столкнулись с сопротивлением большинства польского населения. Таким образом, мы создали ситуацию, в которой успехи советских войск под Минском и Житомиром были сведены на нет, и престиж советской военной мощи на Западе пошатнулся».

В том же 1923 г. Зиновьев объяснил важность революции, которую советское руководство намеревалось в то время экспортировать в Германию. Сталин также был членом комитета, планировавшего революцию. Зиновьев в основном повторил слова Ленина, который до этого неоднократно высказывал аналогичную мысль: «С самого начала пролетарская революция в Германии имела большее значение, чем революция в России. Германия — индустриально развитая страна, [которая] находится в центре Европы… Советская Германия с первых дней своего существования образовала бы тесный союз с СССР… Революция в Германии поможет Советской России победить в деле создания социалистической экономики, тем самым создать непоколебимую основу для победы социалистической формы экономики во всей Европе».

Немногим более года спустя, 19 января 1925 г., Сталин снова выступил с речью, на сей раз на пленуме Центрального Комитета партии. К моменту этого выступления прошел почти год со смерти Ленина. Сталин сформулировал основной политический принцип использовать Красную Армию для распространения революции в Западную Европу. Таким образом, в очередной раз возник план использования Красной Армии, чтобы обеспечить успех революционных действий за рубежом.

Сталин предвидел возникновение новой большой войны. Он предсказывал, что нестабильность внутри капиталистических стран будет увеличиваться с ростом бедствий военного времени, и страны, вовлеченные в военные действия, будут ослабляться. Внутренняя нестабильность будет нарастать за счет дезорганизации, бедствий и разрухи, вызванных военными действиями. Видение Сталиным исторических перспектив оставалось таким же, как у Ленина, то есть гражданская война, мятежи, революционные действия, которые имели место в России и в Центральной и Западной Европе к концу и после, на тот момент последней, «Великой войны».

В этой, сталинской адаптации плана Ленина, Красная Армия должна была быть высокоорганизованной и оснащенной для того, чтобы стать инструментом интервенции за границу. Красная Армия должна была с сокрушительной силой вступить в грядущую войну после того, как основные противники истощат свои силы. По мнению Сталина, война была неизбежна даже при том, что капитализм в Европе, как он был вынужден признать, уже пережил послевоенный кризис. Однако отложить революцию не означало отказаться от нее.