Правда зеркала

Когда он отослал Вихтиха и Штелен, собираясь свалить из Послесмертия, он велел им встретиться с ним здесь, в этой таверне, предположив, что ее аналог существует в Послесмертии. Это была единственная таверна в Зельбстхасе, известная ему. Если Морген собирается отправить их в погоню за Бедектом, то именно здесь он, скорее всего, их и перехватит.

«Пытаться предсказать поведение безумцев, опираясь на здравый смысл, – безумно само по себе».

Знание, где и когда они выйдут из Послесмертия, не имело решающего значения для плана Бедекта, но избыток информации никогда не повредит, в отличие от нехватки.

«Если они не придут сюда, ты так и не узнаешь, идут они по твоему следу или нет».

– Нашла, – сказала Цюкунфт, не отводя взгляда от зеркала. – Они будут здесь завтра.

Бедект удовлетворенно ухмыльнулся, показав обломки зубов. Как по заказу! Подавшись вперед, он заглянул Цюкунфт через плечо. В зеркале кружились разноцветные смутные фигуры, ничего полезного он среди них не заметил.

– Выглядит так, словно кто-то насрал кровью в водоворот, – сказал он.

Цюкунфт фыркнула.

– Я вижу только то, что она хочет, чтобы я увидела.

Опять эта загадочная «она». Бедект решил не переспрашивать. Она все равно ему не скажет. Однако то, что зеркальщица считает, что в зеркале есть кто-то еще, кто контролирует то, что она видит, не предвещало ничего хорошего.

– А мне она позволит увидеть то, что показывает тебе?

Цюкунфт прикусила нижнюю губу, взглянула на Бедекта.

– Я спрошу.

Она ничего не говорила. Бедект ждал, глядя в зеркало.

– Симпатичный ли он? – спросила она. Бросила еще один взгляд на Бедекта, рассмеялась и снова сосредоточилась на зеркале. – Нет, не думаю.

Пока она всматривалась в зеркало, внимательно прислушиваясь к чему-то, чего он не мог слышать, Бедект заказал еще одну пинту, четвертую. Эль в Послесмертии никогда не был таким вкусным. Цюкунфт заказала всего одну кружку пива и до сих пор не прикоснулась к ней. Мысль, что хорошее пиво так и останется не выпитым, беспокоила его.

– Я что? – удивленно спросила Цюкунфт у зеркала. – Нет. Посмотри на него как следует. Он же старый.

– Спасибо, – сказал Бедект.

– Он напоминает мне о… нет, я знаю, что он никогда таким не был. Больше похож на то, каким мог бы быть папа.

«„Папа“? Черт возьми, нет».

– Забудь, – сказал Бедект. – Не нужно мне видеть, что там, в зеркале.

Цюкунфт повернула зеркало так, чтобы Бедект мог лучше видеть отражающую сторону.

– Она говорит, что ей есть что тебе показать.

– Зачем?

– Я думаю, это проверка, – ответила Цюкунфт.

«Свихнуться можно. Меня проверяет какая-то сущность, про которую эта сумасшедшая девчонка думает, что видит в зеркале».

– Показывай.

Поверхность зеркала вспенилась водоворотом крови, дерьма и рвоты. По мере того, как он всматривался, расплывчатые неверные силуэты приобретали форму. Он увидел сломанные конечности, искривленные под невозможными углами, торчащие из истоптанной грязи. Глаза, яркие и голубые, смотрели на него. Морген.

«Я знаю, что это».

Жирный Поработитель пытал мальчика, пытаясь сломить волю бога.

– Это прошлое, – сказал Бедект.

– Нет, она видит только будущее.

– Я видел это раньше.

Цюкунфт покачала головой и повернула зеркало к себе. Уставилась в него.

– Есть семья. Банда гайстескранкен – их возглавляет зеркальщик, который думает, что говорит через свое зеркало с Единым Истинным Богом – поймает их. Гайстескранкен заставят отца смотреть, как они насилуют и убивают его жену и сына.

– Единый Истинный Бог? – Бедект припомнил, как слышал что-то такое давным-давно в Гельдангелегенхайтене.

– Они Тойшунг, – сказала она так, как будто это все объясняло.

Бедект узнал название.

– Что за чушь? Тойшунг – одна из тех зашуганных религий, где верят в мирное, спокойное Послесмертие. Они заявляют, что как только все будут верить в то же, что и они, мы все Вознесемся, станем богами или еще каким таким дерьмом.

– Она говорит, что это ложь, которую они говорят, чтобы скрыть злое безумие в сердце религии.

Вот опять «она».

– Она говорит, что они верят, что вот эта реальность, меняющаяся под наши убеждения, – тюрьма. Что страдания освободят нас. Они набредили свой собственный ад, он является воплощением массового безумия. Он называется Сонм. Для того, чтобы души людей наверняка оказались в аду Тойшунг, их в том числе и пытают.

Логики здесь было столько же, сколько и в любой другой религии. Может быть, Морген и его Геборене были не так уж и плохи. По крайней мере, мальчик хотел, чтобы все имело смысл. Бедект мог это оценить, даже если методы парня ему не нравились.

– А что этот Единый Истинный Бог? – спросил он.

– Благодаря ему работают правила нашей реальности. Предполагается, что он – наш тюремщик, но одновременно они считают, что он никогда ни во что не вмешивается, – Цюкунфт пожала плечами. – Как по мне, это все не имеет особого смысла.

Она тихо рассмеялась, положила руку на его правую руку и погладила большим пальцем толстый выпирающий шрам.

– Так что это и впрямь религия.