Праведница

– Тебе здесь тоже не нравится, – негромко заметила Селина. – В Сильван Уайль, я имею в виду. – Она всегда это знала, однако продолжала надеяться, что со временем ему станет уютнее в землях летних фейри.

Бастьян не сразу ответил, колеблясь, точно ему нужно было время, чтобы собраться с мыслями и подобрать слова. Селину это не смущало. На самом деле она даже гордилась тем, что всегда открыта и честна с Бастьяном. И в ответ меньшего она и не ждала.

– Прошло всего три дня. Мне хотелось бы дать тебе возможность провести время с матерью, – произнес наконец-то Бастьян. – Сейчас я бы отдал все, чтобы поближе узнать свою мать. И я не хочу отнимать у тебя твою до тех пор, пока ты сама не будешь готова уйти. – Он помрачнел. – И пока мы не придумаем, как расправиться с правосудием Парижа.

– Но…

– Нет. – Бастьян одарил ее усталой улыбкой. – Мне здесь не место. И… тебе тоже.

Зеленые глаза Селины округлились.

– С чего ты взял, что мне здесь не место?

– Здесь… Мне кажется, ты не видишь, что это на самом деле за место. Все здесь какое-то странное. Словно все вокруг – карточный домик, которому суждено рассыпаться при малейшем же ветре. И пускай твоя мать уверяет нас, что ты в безопасности в Уайль и тебе здесь рады, я не согласен с ней. Все здесь будто просто терпят твое присутствие. Всё точно так, как и говорил Арджун. Этириалы вроде него – и вроде тебя – всегда будут вторым сортом в Сильван Уайль.

– Но чем все это отличается от мира смертных? – спросила Селина. Ее голос теперь звучал вспыльчиво. – Я женщина. Мне нельзя голосовать. Мое мнение неважно. Сначала я принадлежу отцу, а потом мужу. Мне нельзя разгуливать по миру, если муж не проложит мне путь. В Сильван Уайль женщины, по крайней мере, обладают властью и влиянием.

Бастьян мрачно втянул щеки и кивнул.

– Полагаю, я вечно обо всем этом забываю. – Он многозначительно ей улыбнулся. – Прости.

– Ты мужчина. – Селина положила ладонь ему на щеку. – Поэтому-то я тебе и нужна. Чтобы напоминать о том, что ускользает от твоего взгляда.

– Или о том, что я, пусть и невольно, предпочитаю игнорировать. – Бастьян вздохнул. – Я не хочу оставаться в Уайль навсегда, Селина. Не могу. С каждым днем, проведенным в Летнем королевстве, я чувствую себя все голоднее. Все беспокойнее. Мне сложно свободно охотиться здесь.

– Я понимаю. – Селина задумалась на миг. – Может, ты мог бы…

– Я не стану пить твою кровь. – Глаза Бастьяна сверкнули в полумраке, окружавшем их. – Это даже не обсуждается. Ты девушка, которую я люблю, а не бутылка вина.

– Уверен, что нам не следует просить помощи у матери?

– Я не готов признаваться ей в том, что у меня неуправляемый аппетит. Если остальные придворные узнают, насколько я голоден, и поймут, каким я могу быть опасным, они могут начать выражать недовольство открыто.

Селина понимающе вздохнула.

– Не только ты являешься причиной их беспокойства. Мама сказала, им может не понравиться идея о том, что она назовет меня наследницей, хотя пока она даже не пыталась подобное предложить.

– Ты сказала ей, что тебя подобное предложение не интересует? – Плечи Бастьяна напряглись от слов Селины.

– Несколько раз. Но… порой я задумываюсь о том, что могла бы помочь этому миру каким-то образом. – Селина прикусила изнутри щеку, раздумывая. – Может, заставить фейри пересмотреть взгляды и научить их быть более открытыми к тем, кто от них отличается? Их отвращение к смертным беспокоит меня все больше с каждым новым днем.

– Не уверен, что они готовы выйти за границы предрассудков. – Бастьян понизил голос до шепота и продолжил: – Ты не задумываешься порой, что было неправильным для фейри изначально переступать границу смертного мира? Может, все было куда лучше до того, как границы начали стираться.

Селина поджала губы на мгновение, а потом спросила:

– Если бы вампиры не смогли отправиться в мир смертных после того, как их изгнали, что бы тогда с ними случилось? Куда бы они отправились?

– Не знаю. – Выражение лица Бастьяна стало задумчивым. – Может, было бы и лучше, если бы вампиры просто исчезли.

Селина притянула его к себе, и ее подбородок опустился на его плечо.

– Не говори так, – прошептала она. – Мне больно видеть, как ты презираешь своих же людей. – Она сделала паузу, а потом добавила: – Можно задать тебе вопрос?

– Не делай так, – сказал Бастьян с нежной улыбкой, взяв Селину за руку и переплетя свои пальцы с ее. – Не колеблись. Будь собой. Бесстрашной. Всегда.

Селина улыбнулась, однако глаза остались холодными.

– Даже сейчас, после всего, что произошло, если бы у тебя была возможность изменить ту ночь в соборе Сен-Луис и решить, становиться ли вампиром или нет, ты бы предпочел умереть вечной смертью?

– Ты размышляешь о зеркале Али, которое дает возможность путешествовать во времени.

Селина кивнула.

Бастьян взял обе ее руки в свои и поцеловал по очереди ладони.

– Я не знаю, как бы я поступил. Однако я уверен, что пожалел бы, если бы упустил возможность влюбиться в тебя еще больше.