Правила возвышения

Кадел глубоко вздохнул и снова посмотрел на Джедрека. Товарищ широко ухмылялся; его темные глаза блестели в лунном свете. Кадел тоже выдавил из себя улыбку.

Когда голоса стражников стихли в отдалении, они проворно закончили подъем, осторожно осмотрелись вокруг, стараясь не слишком высовываться, перемахнули через парапет, торопливо пересекли шедшую по верху стены дорожку и начали спускаться с другой стороны. Без дальнейших осложнений и задержек они спустились на землю прежде, чем Панья взошла достаточно высоко, чтобы осветить внешнюю сторону городской стены.

— Куда теперь? — шепотом спросил Джедрек.

— К храму Кебба, что у реки.

Товарищ улыбнулся, и Кадел знал почему. Кебб. Покровитель зверей, бог охоты.

— Как символично, — только и сказал Джедрек.

Большой зал Торалдского замка заливал мерцающий свет факелов и свечей. Воздух был насыщен запахами жареного мяса, свежеиспеченного хлеба и сладкого вина. Вдоль стен огромного помещения стояли десятки длинных деревянных столов, уставленных блюдами с бараниной, дичью, жирным мясом, темными хлебами, тушеными овощами, свежими фруктами и бутылями вина из торалдских погребов. За столами тесно сидели мужчины, женщины и дети, чьи разговоры и смех сливались в нестройный гул.

В середине зала оставалось свободное место для танцев, которые должны были начаться сразу после пира, а прямо напротив главного стола, стоявшего на высоком помосте, играли музыканты.

Филиб любил это зрелище. Сколько он помнил, устраивавшийся по случаю ярмарки пир всегда оставался для него одним из самых значительных событий в году — наряду с его собственными именинами и Ночью Двух Лун месяца Бодана.

Однако в этом году он не испытывал обычной радости. Возможно, молодой лорд тяготился мыслью о том, что скоро навсегда покинет Торалд. А возможно, он просто повзрослел. Так или иначе, Филибу казалось, что пир тянется уже долгие часы, хотя городские жители все еще продолжали стекаться в замок и усаживаться за столы.

Не помогало даже присутствие Ренель, которая сидела в дальнем конце зала, в черном платье, подаренном Филибом, с распущенными по плечам огненно-рыжими волосами. Время от времени они встречались взглядами, и она улыбалась Филибу той едва заметной загадочной улыбкой, при виде которой у него обычно прыгало сердце от счастья.

«Твоя мать боится, что ты слишком сильно привязался к девушке». Филиб даже не понимал толком, что это значит. Слишком привязался. Возможно ли такое?

Ренель рассердилась на него из-за прошлой ночи, как он и предполагал. Но она не умела долго дуться. Когда Филиб отыскал девушку на рыночной площади, они выбрались из города через потайные ворота, обогнули снаружи замок с его легендарным двойным крепостным рвом и прошли по своей тайной тропинке на берег реки. Там они предались любви в тени ив, как очень часто делали в течение последнего года.

Перед самым закатом, когда тени сгустились и воздух посвежел, Филиб оставил девушку на берегу. Но прежде чем уйти, пообещал Ренель, что они проведут вместе сегодняшнюю ночь и (необдуманные слова!) все следующие. Глупая клятва. Они оба понимали это. Но Филиб с радостью отдал бы все королевство за улыбку, озарившую в тот миг лицо возлюбленной.

Он все еще ощущал на губах вкус ее кожи, ощущал прикосновение ее рук к спине. Но сейчас, сидя в глубине большого зала между дядей и матерью, он чувствовал, что они с ней далеки друг от друга, как никогда.

«Я буду с ней сегодня ночью, после поездки», — сказал себе Филиб.

И словно в ответ другой голос — не отца ли? — прозвучал у него в уме: «Ты станешь королем в течение года». «Я могу взять ее с собой в Город Королей».

«Зачем? Вы никогда не сможете пожениться. Дети, которых она родит от тебя, будут незаконнорожденными. А твоя жена? Неужели ты готов поставить под удар свой брак, еще даже не встретившись с женщиной, которая станет твоей королевой?»

Он хотел только одного: вскочить на коня и поскакать прочь. Убраться из этого зала, из этого замка, из этого города.

— Вам нездоровится, милорд?

Филиб повернулся и увидел первого советника, которая сидела по левую руку от его матери и пристально смотрела на него встревоженными бледно-желтыми глазами.

— Нет, все в порядке, Энид. Спасибо.

— Ты не передумал ехать сегодня, Филиб? — спросил дядя.

Филиб почувствовал, как напряглась мать.

— Нет. Я поеду сразу по окончании пира.

— По-моему, это прекрасный способ чтить память герцога. Ты согласна, Нерина? — Тоббар незаметно подмигнул Филибу, который широко улыбнулся в ответ.

— А по-моему, вы двое вступили в заговор за моей спиной, — ответила она, сурово сдвинув брови. Мгновение спустя ее лицо смягчилось. — Полагаю, в этом нет ничего плохого.

— Это на самом деле приятные поездки, — сказал Филиб. — Возможно, когда-нибудь ты поедешь со мной и сама в этом убедишься.

Мать опасливо посмотрела на него:

— Я предпочитаю наслаждаться уютом своих покоев. У меня нет ни малейшего желания ехать на ночь глядя в лес, когда путь освещают только луны и звезды.

— Весьма разумно, миледи, — заметила Энид.