Правила возвышения

— Напрасно я сюда пришел. Вы всего-навсего шуты в ярмарочном балагане. Вы думаете, мы такие разные. Где бы вы были, если бы не инди? Неужели вы и вправду считаете, что ваша ярмарка смогла бы существовать без них? В Эйбитаре есть поселения кирси — пусть небольшие, но они есть. Однако я никогда не слышал, чтобы ярмарка Бодана останавливалась хоть в одном из них. Нет, вы всегда выбираете города, дворы правителей-инди. Вы ничем не отличаетесь от меня, все вы. Только я — советник герцога, а вы — его шуты.

Он повернулся и стремительно вышел из комнаты, не удостоив взглядом ни одного из них.

Несколько мгновений Гринса и его товарищи сидели молча, потом Трин тихо рассмеялся.

— Нет, вы только посмотрите на этого дурака, — сказал он. — Он вышел цветом волос и глаз, но в душе он инди.

Это ядовитое изречение стало распространенным еще во времена войн, когда один из военачальников-кирси по имени Картах совершил предательство, научив врагов тайным приемам борьбы с магией кирси в обмен на золото и обещание предоставить убежище ему самому и его солдатам. То обстоятельство, что его соплеменники до сих пор повторяли это расхожее выражение, и по-прежнему с такой злобой, глубоко удручало Гринсу.

— Меня не интересует, кто он в душе, — сказал Гринса, вставая и направляясь к двери. — Меня интересует, что творится на душе у Тависа.

Он быстро прошел через все еще полный главный зал трактира и выскочил на улицу. Невдалеке он увидел Фотира, который стремительно шел в сторону замка; белые волосы кирси сверкали в свете двух лун.

— Первый советник, подождите! — крикнул Гринса.

Мужчина остановился и повернулся к нему:

— Что вам угодно?

— Я просто хочу извиниться. Трин говорил только от своего имени, не от моего. Если вы утверждаете, что герцог достоин вашей дружбы, я вам верю безоговорочно.

Фотир подозрительно уставился на него, но спустя несколько секунд кивнул.

— Это все?

— Я хотел бы помочь, если смогу.

— С чего вы взяли, что можете нам помочь?

Гринса пожал плечами:

— Я предсказатель. Я умею не только читать по камню. Возможно, я окажусь вам полезным.

— Вы обладаете еще каким-нибудь даром, кузен?

Несмотря на страстное желание исправить несчастливые последствия своего предсказания, Гринса не сумел удержаться от лжи. Он скрывал правду слишком долго.

— Нет.

— Между прочим, — сказал Фотир, — я тоже предсказатель. Вдобавок я умею вызывать туман и ветер, а равно воздействовать на формы. В замке есть несколько целителей и одна женщина, говорящая на языке животных. — Он едва заметно улыбнулся. — Меньше всего мы нуждаемся в помощи еще одного кирси, который к тому же обладает столь ограниченными способностями.

Первый советник повернулся и пошел прочь, но на сей раз Гринса не последовал за ним.

— Такие, как он, не просят помощи у таких, как мы, — раздалось позади него.

Гринса обернулся и увидел Трина и Кресенну, которые стояли у него за спиной. Он не слышал, как они подошли.

— Мы такие же, как он, — сказал Гринса с неожиданной для самого себя горячностью.

Трин ласково улыбнулся:

— Нет, друг мой, мы не такие. Мне казалось, ты уже должен был понять это.

Гринса попытался улыбнуться в ответ, но безуспешно.

— Наверное, я слишком тупой.

— Возможно. Или просто не хочешь отказываться от надежды. В этом нет ничего зазорного.

— Спасибо, Трин, — сказал Гринса, обескураженный неожиданной добротой толстяка.

— Я сейчас иду к себе в гостиницу, — сказал Трин. — У меня есть бурдюк вина, который я с удовольствием распил бы с кем-нибудь. — Приподняв бровь, он посмотрел сначала на одного, потом на другого своего спутника.

Гринса взглянул на Кресенну и увидел, что она застенчиво улыбается ему.

— Ах, я не подумал, — понимающе сказал толстяк. — Отлично. Оставляю вас вдвоем. Постарайтесь выспаться. Завтра предстоит тяжелый день.

С минуту Гринса и Кресенна стояли в лунном свете, глядя вслед Трину. Потом они посмотрели в глаза друг другу.

— Пойдем прогуляемся, — сказала Кресенна, все так же улыбаясь. — Я ведь впервые в Керге.

Они пошли прочь от храма и от замка, обратно к рыночной площади. Из центра города по-прежнему доносились звуки музыки, и Гринса не сомневался, что она будет звучать до самого рассвета. Это была первая ночь ярмарки в Керге. Мало кто собирался спать сегодня.

— Ты беспокоишься о сыне герцога. — Это прозвучало как утверждение, но Кресенна посмотрела на него вопросительно.

— Да. Я сказал правду: с мальчиком трудно разговаривать, и он вспыльчив. Но чтобы наброситься с кинжалом на своего вассала… — Гринса умолк и потряс головой.

— Надо полагать, это было пророчество из ряда вон.

Он кивнул:

— Вот именно. Не уверен, что я отреагировал бы иначе.

— Правда? — с удивлением спросила она. — А что он увидел?

Гринса смерил девушку взглядом:

— Ты же знаешь, я не могу рассказать тебе.

Она на миг встретилась с ним глазами и тут же потупила взор.

— Конечно. Извини, я не подумала.

— Все в порядке.