Правитель Пустоты. Карающий орден

– Ты просто устала. На тебя сегодня свалилось очень много, это правда, – тяжело вздохнув, проговорил профессор, чувствуя себя ничуть не лучше собеседницы. Все ее слова в какой-то степени относились и к нему тоже, но у мужчины еще оставались силы держать себя в руках.

Он с оханьем опустился на деревянный настил, испытав неожиданный прилив жалости. Хотя при взгляде на плачущую сжавшуюся девушку, сидевшую в грязи, действительно трудно было просто развернуться и пойти дальше. И профессор в тот момент хорошо ощущал все тревоги, что терзали юное девичье сердце, исцарапанное людской жестокостью. Он бережно и аккуратно взял хетай-ра за прохладные ладони и принялся медленно растирать скрюченные пальцы, пытаясь вернуть чувствительность в одеревеневшие конечности.

– Ты долго простояла в колодках, вот кровь и оттекла. Скоро станет лучше. И твои руки вновь будут послушны тебе. Это не конец света.

Лантея подняла голову, ее грязные растрепанные волосы, испачканные в яичном белке, облепили мокрое от слез лицо. Единственный открывавшийся глаз внимательно изучал Ашарха, который методично и тщательно массировал ладони чужачки.

– Почему ты это делаешь сейчас? – хрипло спросила хетай-ра, но руки не отдернула.

– Потому что я не хочу, чтобы ты считала меня каким-то бессердечным чудовищем. Я не желаю тебе зла… Да, я отправил тебя на пытки в двенадцатый орден, но я сделал это не из-за какой-то ненависти лично к тебе, а потому что так велел мой гражданский долг. Я обязан был это сделать. И не думай, что мне доставляло садистское удовольствие допрашивать тебя у колодок, угрозами вызнавая твою страшную тайну о пустынном народе. Это не так. Я не желаю причинить тебе боль или же, злобно хохоча, раскрыть сведения о хетай-ра на первой же площади… Мне просто было любопытно, что ты так старательно скрываешь. И в какой-то степени я разочарован, что, овладев этими знаниями, одновременно заслужил такую лютую ненависть.

– А что ты ожидал? Что я отреагирую на шантаж лаской и нежностью?

– Нет… Но и подумать не мог, что ты захочешь просто избавиться от меня подлым ударом в спину. Мне казалось, что я этого не заслужил. Я ведь помог тебе уже много раз и, кажется, был достоин получить хотя бы каплю доверия… Но теперь я вижу, что ошибался в своих рассуждениях.

Профессор закончил растирать руки девушки и, достав из-за пояса оброненный клинок из легкого белесого материала, вложил его в покрасневшие ладони собеседницы:

– Твое тело вновь в твоей власти, Лантея. И право выбора тоже доступно тебе одной.

Хетай-ра медленно сжала пальцы, обхватывая обмотанную кожаными полосками рукоять кинжала, и подняла его, поднося ближе к своему глазу. Она внимательно изучала лезвие, будто видела его первый раз в жизни, а после перевела неуверенный взгляд на Ашарха.

– И ты позволишь просто так убить тебя сейчас?

– Ты же этого хотела. Чтобы твоя тайна вновь осталась только твоей. Так сделай это.

Застыв на месте, девушка продолжала смотреть на спутника, а на ее лице, где давно уже обсохли слезы, смятение боролось с решительностью. Прошла почти минута, а Лантея так и сидела в луже, не способная сделать этот тяжелый выбор после того, что она услышала. В конце концов Ашу это надоело. Он поднялся на ноги и отряхнул полы своего кафтана, а после протянул руку хетай-ра:

– Вставай, нельзя сидеть в такой грязи… Я боюсь, что сюда может забрести ночной патруль, или что твое исчезновение обнаружат. Лучше будет нам скорее покинуть предместья. Здесь совсем неподалеку есть фруктовый сад. Дойдем до него, а там и до тракта уже рукой подать. А ты пока подумаешь над тем, хочешь ли все еще убить меня или же мы сумеем продолжить сотрудничество, а твою страшную тайну станем нести теперь вдвоем.

Девушка слабо пошевелилась, нервно облизала разбитую губу, а потом все же ухватилась за протянутую руку и рывком поднялась на ноги. Смердящая вода зажурчала, стекая по мокрой ткани туники обратно в лужу. Но Лантея не обратила на сырость и вонь внимания: все еще озадаченная поведением Ашарха и его словами, чужеземка лишь слабо кивнула, позволяя вести себя куда угодно. Но где-то глубоко внутри она уже понимала, что ее кинжалу не суждено было напиться крови этой ночью.

Некоторое время они шли в молчании. Аш не терял бдительности, он вел свою спутницу мимо грозных громад домов и постоянно присматривался ко всем неясным силуэтам, замирая на месте от любого звука. Вскоре улицы закончились, строений стало меньше, а ветер принес слабый сладковатый запах яблок. Извилистая тропа привела пару беглецов к окраине предместий, где раскинулся на десятки метров пышный фруктовый сад, находившийся на пологом холме. Аккуратные яблони и груши стояли, понурив свои отяжелевшие ветви, а часть земли была усыпана паданцами после недавно прошедшего дождя. Мягкая тишина окутывала сад зыбким туманом.

Профессор не стал далеко углубляться по аллее, лишь остановился у старой яблони с подвязанными ветвями и указал в восточном направлении:

– Вон там уже видно главный тракт.