Право на эшафот

– Конечно, сеньорита, вы можете не бегать и вообще не заниматься. Я думаю, вам не составит труда объяснить своему отцу, почему вас отчислили на второй день занятий. – И повернулся к Эрнандес спиной. – Как я вижу, с физической подготовкой у вас примерно так же, как с мозгами.

– С чего это я вдруг отчислена? – взвилась Эрнандес.

– С того, что все, кто не выполняет указаний преподавателей, подлежат отчислению. Для вас это явилось сюрпризом, сеньорита? Как и то, что во время занятий посторонние разговоры запрещены? Уходите и не мешайте студентам.

Он опять надавил флером, но тот оказался бессилен перед ужасом, обуявшим Эрнандес, когда она поняла, что с отцом действительно придется объясняться. Губы у нее задрожали, и она, разом растеряв всю спесь, залепетала:

– Простите, дон Дарок, этого больше не повторится. Я могу бежать?

Он недовольно прищурился, прикидывая, не лучше ли выставить ту, кто никак не может быть его целью, а значит, будет только мешаться под ногами. Потом сообразил, что, пока цель не достигнута, не стоит портить отношения с шишкой из министерства, и неохотно процедил:

– Первый и последний раз, сеньорита Эрнандес. Но бегать вы будете уже после занятия. Пять кругов, ясно? – Она молча кивнула, и Диего нехорошо улыбнулся. – А теперь, сеньориты, приступим к правильной разминке.

Но приступить мне помешало появление Рауля.

– Одну минуту, дон Дарок, мне срочно нужна моя ученица. Прошу прощения, я вынужден забрать ее с вашего урока ради своего. Сеньорита Кинтеро, пойдемте.

– Ваше высочество, смею заметить, сеньорите Кинтеро не помешал бы урок хороших манер.

– Чем именно мы будем заниматься с сеньоритой Кинтеро, решать мне, а не вам, дон Дарок.

Казалось бы, они говорили вежливо, но было заметно, что оба с трудом переносят общество друг друга. Диего, несомненно, хотел выдать гадость в ответ на фразу о занятиях, но обошелся выразительным взглядом и весьма скабрезной усмешкой. И последнее слово осталось за ним:

– Сеньорита Кинтеро, узнайте у подруг, чем мы занимались на этом уроке. Ради вас повторять комплекс на следующем занятии не буду. Можете идти.

Поскольку говорить он мне не разрешал, я изобразила нечто вроде прощального книксена, после чего мы с Раулем пошли к университетскому корпусу.

– Зачем было вытаскивать меня с занятия? Диего не догадывается, что я – это я. Похоже, зелье меняет не только внешность, но и голос.

– Но не привычки.

– Мы с доном Дароком не так много общались, чтобы он запомнил мои привычки.

– А еще нам нужно многое согласовать, чтобы вы ненароком себя не выдали на его занятиях. Сиятельность дает дополнительную выносливость. Если остальные сеньориты на вашем фоне будут выглядеть бледно, он непременно поймет причину.

– Притвориться умирающей сможет любая сеньорита. Но вообще, Рауль, партнеры так не поступают. Почему вы не предупредили меня вчера?

– Потому что вчера я не знал. Решили сегодня у ректора.

– И вам не сообщили? – позволила себе сомнение.

– А почему мне должны были сообщать, с какой части наших студенток эта св… Сиятельная личность начнет обход?

– Вам не нравится идея по засиятельствованию Теофрении? – усмехнулась.

– Ради призрачной возможности вернуть Сиятельных мы вынуждены портить жизнь стольким юным магичкам. Кому это понравится?

– А как же рост дара от тесного общения с более сильным магом, о котором говорит сеньор Альварес?

– Альварес когда-нибудь договорится, – хмуро буркнул Рауль.

– Что, неужели ему до сих пор не удалось никому поднять дар?

Он резко остановился.

– Катарина, давайте оставим тему близкого общения мужчины и женщины, а то ведь и у меня мысли могут направиться в эту сторону. Как-никак, женитьба на вас точно оставит меня наследником престола, потому что дает вероятность рождения Сиятельного ребенка.

– Вы на это никогда не пойдете, – ответила я уверенно, – потому что это означало бы войну между Теофренией и Мурицией. Теодоро не отдаст герцогство. Да и вам при всем желании сложно будет его захапать из-за отсутствия общих границ.

Он удивленно хмыкнул и заявил:

– Положим, в данной ситуации герцогство второстепенно, но не могу не отметить, что граница между ним и Теофренией есть. Небольшая, но тем не менее ее хватит, чтобы перебросить войска. Странно, что вы так плохо знаете, с кем граничит ваша территория.

Я делано рассмеялась.

– Понадеялась, что вы этого не знали. Не рассматриваете же вы такой вариант всерьез?

Он дернул плечом.

– Почему нет? Нам жизненно необходимы Сиятельные в стране.

– Но как вы объясните рождение Сиятельного ребенка у несиятельной пары?

– Разумеется, милостью Двуединого, Катарина, а как же иначе? Двуединый простил Теофрению и дал возможность начать все сначала.

Глава 38

От столь наглого заявления я потеряла дар речи. Ненадолго.

– То есть вы за меня уже все решили? – прошипела почти как дражайшая тетушка, когда она в бешенстве.

– Тише, Катарина, а то засияете и отправите к ксуорсам все наши труды.

– Какие еще труды? – не успокаивалась я. – Нет у нас никаких общих трудов!

– Ваши по побегу и мои по вашей легализации.