Право на эшафот

– Дон де Монтейо, я ценю вашу готовность пойти мне навстречу, но боюсь, у нашей истории больше нет будущего.

Он вздохнул, смиряясь с моим ответом, сделал два шага ко мне и протянул пачку писем. Взяла я их не без опаски, больше обращая внимание на руки дона, чтобы успеть ответить при нападении.

– Здесь все твои письма, Эстефания, – с надрывом сказал он. – Последняя ниточка, которая связывала нас. Я рву ее с болью в сердце.

Возвращенные письма я отправила в карман, недоумевая, почему Эмилио не забирает свои. Неужели хочет оставить на память? Я протягивала ему три тонких пачки, но Эмилио медлил.

– Дон де Монтейо, я покажу себя крайне неблагодарной особой, если при мне останутся и ваши, и мои послания. Забирайте же.

Ткнула конверты ему в грудь. Он протянул руку, но смотрел не на них, а мне в глаза, гипнотизируя, ловя взгляд, не давая отвернуться. Его губы умоляюще шепнули: «Эстефания». Отвлеклась я всего на миг, но этого хватило, чтобы из поднятой руки в мою сторону полетела щепотка порошка.

Даже рукой дернуть не успела, отключилась сразу, словно меня накрыло абсолютно черным покрывалом, разом гасящим все чувства…

Приходила в себя медленно, звуки пробивались с трудом, не желая складываться ни во что понятное. Тело ощущало покачивание поверхности под собой. Мягкой, но короткой – я полулежала, поджав под себя ноги. Похоже, ехали мы куда-то в карете. Холодно не было, меня укрывало что-то легкое, но теплое.

– Дон де Монтейо, а с ее светлостью точно ничего не будет? – раздался жалобный голос Эсперансы.

Надо же, не бросила меня на гадского барона.

– Не будет, – буркнул в ответ похититель. – Проспит сутки и придет в себя уже в моем доме. Главное, успеть до него доехать.

От неудобной позы затекло все тело, особенно сводило руку, пальцы которой продолжали сжимать письма Эмилио. Но я не двигалась, впитывая разговор. Пока они считают, что я в отключке, можно услышать что-то интересное.

– Успеем, как не успеть, – подобострастно проблеяла Эсперанса.

– Она совсем ничего не помнит?

– Совсем, дон де Монтейо. Иначе разве удалось бы вытащить ее светлость ночью в деревню? Сеньор Бласкес что-то сделал с ней в тюрьме, – проговаривая имя придворного мага, Эсперанса понизила голос, словно тот мог ее услышать, – поэтому у ее светлости большие проблемы с памятью.

– Это хорошо.

– Чего ж хорошего, дон де Монтейо? – удивилась Эсперанса.

– Хорошо, что она ничего не помнит. Будет проще.

– Я вам помогу, – сразу вызвалась Эсперанса. – Вы такая прекрасная пара.

– И ревновать не будешь?

Донесшийся до меня звук больше всего походил на поцелуй, долгий и страстный. Я попыталась незаметно приоткрыть глаза, чтобы убедиться, но неожиданно поняла, что вовсе не могу двигаться. Ощущения были жутковатыми, почти как тогда, когда лежала бревном в том мире. Я запаниковала, но вовремя вспомнила, что у меня есть знания, которые позволили бы выйти из настоящей комы, а во мне работает зелье, вычищающее все лишнее, что в меня попало. Так что скоро я опять смогу двигаться.

– Кто я такая, чтобы ревновать? – глухо пробормотала моя горничная. – Я всегда знала свое место. Вы – Сиятельные, я – никто.

– Ты никто, – согласился Эмилио, потом, судя по звуку, открыл окошко между собой и кучером и крикнул в него: – Стой!

– Что вы собираетесь делать? – забеспокоилась Эсперанса. – Неужто высадите меня посреди дороги? Я не выйду. – Она всхлипнула. – Вы же обещали, что я всегда буду вам полезна. Я ваша и душой и телом до самой смерти.

– Хочешь умереть прямо сейчас? – холодно спросил Эмилио.

– Дон де Монтейо, не убивайте! – взвизгнула девушка и затараторила, выплевывая слова со скоростью пулеметной очереди: – Я же всегда вам помогала. Я же лучше всех ее светлость знаю, все ее привычки как свои пять пальцев. Никто лучше меня не присмотрит за ее вещами. Где вы найдете для жены горничную лучше меня? Я вам всегда верной буду.

Мне наконец удалось раскрыть глаза на самую малость, достаточную, чтобы увидеть, как Эмилио держит Эсперансу за подбородок собственническим жестом, а она смотрит на него взглядом побитой, но преданной собаки.

– Так хочешь быть со мной, что не боишься мести графини Хаго? – Он усмехнулся, всунул ей в руки увесистый мешочек, явно с деньгами, и распахнул дверцу кареты. – Убирайся, здесь тебе не место. Сядешь рядом с кучером.

Глава 19

Было страшно находиться в крошечном помещении наедине с человеком, чьи цели были непонятны. Лучше бы он и дальше болтал с Эсперансой. Рассказал бы ей, какой он гениальный, с примерами из жизни и доказательствами в виде планов. Я бы хоть знала, к чему готовиться. Но нет, сидел молча и смотрел на меня столь тяжело, что, будь я хоть чуточку менее материальной, давно распалась бы под давлением его взгляда.

– Заставила ты меня побегать, – наконец сказал Эмилио. – Хорошо хоть твоя горничная больше верна мне, чем тебе. Прислугу нужно выбирать правильно, так ведь, Фани?